Юрий Королев. Самое существенное состоит в том, что в экипаже, который создается связкой трубопроводами, Россия не может априори выступать в качестве коня, паровоза или мотора, а лишь повозкой, вагоном либо кузовом и устремится только туда, куда ее повлечет двигатель; а этот двигатель - Германия или Евросоз, или Китай; даже Турция, как все убедились на недавнем опыте, способна и готова играть роль метрополии, оставляя России вздыхать как обиженный доминион. Так что если хорошо подумать, санкции Трампа против газопровода, направлены не против России, а против неумелых шахматистов и их поводырей и тренеров. Намекают на замысловатые ходы Путина, недоступные уму простого смертного... Но если Путин и играет в шахматы, то это плохие шахматы: он упорно защищает свои пешки, постоянно теряя и жертвуя крупные фигуры; такая рискованная тактика годится только при условия шансов на мощную интригу и неожиданный мат, но ни малейших шансов построить мат таким противникам, как Америка, ЕС и Китай у него нет и в помине, то есть совсем никаких. А те пешки, которые он бережет, не способны пройти в ферзи, тем более без поддержки тяжелых фигур; он, конечно, может тянуть время, заставляя противника задумываться над неожиданным ходом, но и время не играет на него, - реально только до 24-го года. .

Юрий Королев. Какие-то надежды, что возникали у правящей группы России в связи с феноменом Трампа или брекзитом, были порождением неверной оценки происходящего и причин и содержания этих явлений. Доктрина Путина возрождения России как великой державы с возможным восстановлением части стратегически важной экономической мощи, включая в первую очередь потенциалы Украины, Казахстана, Белоруссии (ВВП и население), но не исключая Прибалтику, Среднюю Азию и Кавказ, строилась не на захвате утерянной территории. Это была надежда на реинтеграцию; и было много убедительных доводов, говоривших о состоятельности таких идей: общая инфраструктура, производственные связи, финансы, язык, исторические и цивилизационные ценности. Казалось, время есть, и деградация стран бывшего социалистического лагеря, прежде всего Польши, Румынии, Болгарии воспринималась как указание на правильность выбора; если бы Россия в первое десятилетие после краха СССР смогла сориентироваться на правильном направлении, возможно последствия поражения могли быть нивелированы. Но когда Польша стала на ноги, а в Прибалтике произошел качественный рост экономики на новой основе рынка и общественных отношений (речи нет о Восточной Германии и Чехии), привлекательность России и союза с ней пошла вниз и постепенно сошла на нет; но надежда и настойчивость не оставляли группу Путина, и обострение противоречий внутри СНГ по вопросу реинтеграции обострилась, что привело к военным столкновениям с элементами гражданской войны с Грузией в 2008 году и с Украиной в 2014 году, положив конец мечтам о возрождении великой державы в рамках такого проекта. Путин надеялся, что его планам не противостоят и даже в чем-то их разделяют Буш-младший и Трамп, и он сделал соответствующие пассы перед первым, одобрив антитеррористическую мобилизацию после 11 сентября Буша и приход к власти Трампа; но не тут-то было: целью этих президентов, представлявших интересы и позиции американской элиты, было оставить Россию у разбитого корыта как побежденного врага и заняться неотложными делами, связанными с растущим Китаем и возрожденной великой Германией, уже мирно захватившей всю Европу, на этот раз даже вместе с Великобританией; правда, в последний момент британская элита опомнилась и сконструировала Брекзит.
Юрий Королев. Намекают на замысловатые ходы Путина, недоступные уму простого смертного... Но если Путин и играет в шахматы, то это плохие шахматы: он упорно защищает свои пешки, постоянно теряя и жертвуя крупные фигуры; такая рискованная тактика годится только при условия шансов на мощную интригу и неожиданный мат, но ни малейших шансов построить мат таким противникам, как Америка, ЕС и Китай у него нет и в помине, то есть совсем никаких. А те пешки, которые он бережет, не способны пройти в ферзи, тем более без поддержки тяжелых фигур; он, конечно, может тянуть время, заставляя противника задумываться над неожиданным ходом, но и время не играет на него, - реально только до 24-го года. Но самое существенное состоит в том, что в экипаже, который создается связкой трубопроводами, Россия не может априори выступать в качестве коня, паровоза или мотора, а лишь повозкой, вагоном либо кузовом и устремится только туда, куда ее повлечет двигатель; а этот двигатель - Германия или Евросоз, или Китай; даже Турция, как все убедились на недавнем опыте, способна и готова играть роль метрополии, оставляя России вздыхать как обиженный доминион. Так что если хорошо подумать, санкции Трампа против газопровода, направлены не против России, а против неумелых шахматистов и их поводырей и тренеров.
Санкции к «Северному потоку — 2»: «Путин играет в шахматы, а вы — в шашки» 21 июля 2020 Расширение санкций против «Северного потока — 2» и «Турецкого потока» примут через оборонный бюджет США. Палата представителей Конгресса единогласно одобрила поправки в проект закона, который должен заработать с 1 октября. «Россия пытается построить газопровод „Северный поток — 2“, чтобы контролировать наших европейских союзников и их энергоносители. Я рад, что поправка к санкционным компаниям, участвующим в его строительстве, только что принята», — написал в Twitter конгрессмен-республиканец Стив Вомак. Пользователи соцсети ответили ему в комментариях тем, что президент России играет в шахматы, а республиканцы вместе с Дональдом Трампом — в шашки и у Соединенных Штатов уже почти не осталось союзников в Европе. Еврокомиссия и Германия выступили против экстерриториальных санкций. Сейчас в Сенате и Палате представителей находятся два законопроекта о расширении санкций против балтийского газопровода из России в Германию. Планируется, что в Конгрессе создадут комиссию, которая согласует итоговый вариант. В обоих законопроектах сенаторы предлагают распространить ограничения на все суда, участвующие в проекте, включая, например, даже камнеукладчики, которые засыпают трубопровод для его безопасной устойчивости на дне. Кроме того, под ударом могут оказаться страховщики, порты, предоставляющие услуги «Северному потоку — 2», и компании по дооснащению и установке сварочного оборудования. Планировалось, что трубоукладчик «Академик Черский» пройдет дооснащение перед возобновлением строительства. Разница в вариантах состоит в том, что самый жесткий вариант предусматривает еще и санкции к компаниям, которые предоставляют услуги по испытаниям, инспекции и сертификации газопроводов, а сами ограничения вводятся задним числом. То есть, когда ввели первые санкции — 21 декабря 2019 года. Напомним, что в конце декабря прошлого года США ввели санкции против собственников трубоукладчиков, который предоставляют свои услуги для «Северного потока — 2», и суда швейцарской Allseas сразу покинули проект. Недостроенными остались 160 километров газопровода в датских и немецких водах. Президент России Владимир Путин заявил, что проект будет завершен собственными силами. И сейчас в немецком порту Мукран находятся два российских трубоукладчика и в Балтийское море идут два судна снабжения «Газпром флота». После того как стало известно о том, что «Газпром» собирает флот для завершения проекта, власти США возобновили угрозы и тогда же появились законопроекты о расширении санкций. Как сообщало EADaily , на прошлой неделе госсекретарь Майк Помпео заявил о том, что теперь раздел 232 закона «О противодействии противникам Америки посредством санкций» (CAATSA) может распространяться и на «Северный поток — 2» и «Турецкий поток». Прямо сейчас санкции не вводятся, уточнили в Вашингтоне, но участвующим в проектах компаниям настоятельно рекомендовали покинуть их и избежать возможного наказания. Эксперт по санкциям Джулия Фридландер, которая еще недавно работала в Минфине США, рассказала The Financial Times, что Госдепартамент посылает суровое послание компаниям, но также пытается предотвратить более жесткие действия со стороны Конгресса. Она отметила, что такой шаг замедлит достройку трубопровода, но не сможет сорвать его.Постоянный адрес новости: eadaily.com/ru/news/2020/07/21/sankcii-k-severnomu-potoku-2-putin-igraet-v-shahmaty-a-vy-v-shashkiОпубликовано 21 июля 2020Подробнее: https://eadaily.com/ru/news/2020/07/21/sankcii-k-severnomu-potoku-2-putin-igraet-v-shahmaty-a-vy-v-shashki
Компромисс на миллиарды: Саммит ЕС поделил пакеты экономической помощи 21 июля 2020 По результатам саммита Европейского союза, который затянулся на пять дней из-за значительных разногласий насчет пакета помощи по восстановлению экономик стран ЕС, достигнуты компромиссные соглашения. Объёмы финансовой поддержки для различных европейских государств будут отличаться в десятки раз. По оценке премьер-министра Италии Джузеппе Конте, достижение соглашения по Фонду восстановления экономики стран ЕС после пандемии коронавируса является историческим моментом для Европы. «Мы удовлетворены, потому что одобрили амбициозный и соответствующий масштабу кризиса план восстановления», — заявил Конте по завершении саммита ЕС. Для удовлетворённости у итальянского премьера есть причины. Италия получит из фонда восстановления экономики 28%. Всего в рамках одобренного пакета объём помощи составит почти € 209 млрд. Доволен результатом саммита и президент Кипра Никос Анастасиадис. Кипр получит из бюджета Евросоюза и фонда восстановления экономики более 2,7 миллиарда евро. Комментируя итоги саммита на своей странице в соцсети, Анастасиадис не удержался от напоминания о правонарушениях со стороны Турции. «После моего вмешательства было включено положение, согласно которому финансирование третьих стран, включая Турцию, Европейским союзом зависит от их уважения к принципам Устава ООН и международного права», — подчеркнул президент Кипра. Греции саммит Евросоюза одобрил выделение 32 миллиардов евро из фонда восстановления экономики, помимо этого Греция получит еще около 40 миллиардов евро из бюджета ЕС. «Впервые наша страна получает доступ к столь амбициозным финансовым инструментам. Мы возвращаемся в Афины с общим пакетом, превышающим 70 миллиардов евро. Это беспрецедентный для нашей страны размер», — признался премьер-министр Греции Кириакос Мицотакис. Он уточнил, что по требованию «скупых стран» общий пакет субсидий сократился с 500 миллиардов до 390 миллиардов евро, что привело и к сокращению ряда программ. Но так или иначе пообещал представить план производственной перестройки страны и заверил, что европейский капитал не будет растрачен впустую, а послужит на благо всех греков, мира труда и перехода к зеленой экономике». «Это уникальная возможность для Греции, для всей Европы сделать прыжок вперед», — считает Мицотакис. Испания получит из фонда восстановления экономики ЕС около 140 млрд евро. Польше достанется ещё больше — около 160 миллиардов евро в виде прямых субсидий. «Это сумма, которой никогда не было», — вслед за греческим коллегой порадовался польский премьер-министр Матеуш Моравецкий. При этом он уточнил, что во время переговоров удалось избежать привязки выделения средств бюджета ЕС к вопросам верховенства права. «Хороший надзор над средствами с точки зрения финансовой дисциплины и одновременно нет непосредственной связи так называемого верховенства права с бюджетными средствами, о которых идет речь», — описал Моравецкий приятные, на его взгляд, перспективы освоения полученных средств. Напомним, на саммите ЕС речь шла о фонде восстановления ЕС и обсуждался финансовый план ЕС на 2021−2027 годы.Подробнее: https://eadaily.com/ru/news/2020/07/21/kompromiss-na-milliardy-sammit-es-podelil-pakety-ekonomicheskoy-pomoshchi
Le Figaro (Франция): Европейская договоренность — историческое свершениеЕвропа перед выбором
22.07.2020 Поль Сюжи (Paul Sugy) «Фигаро»: Эммануэль Макрон назвал «исторической» европейскую договоренность по масштабному плану восстановления экономики. Оправдано ли такое определение?
Жан-Луи Бурланж: Обычно его употребляют без нужды. Его вот уже 20 лет используют для характеристики всех европейских договоров по одной простой причине: их удалось добиться с огромным трудом. Но разве могло быть иначе с глупейшей системой, которая предполагает по решениям любой значимости единогласие правительств и ратификацию парламентами всех стран? Как бы то ни было, сегодня это слово уместно, поскольку достигнутое соглашение указало на готовность Германии не только защищать европейские достижения, но и двигаться вперед по пути более тесного союза. В этом заключается настоящий ответ на Брексит и обещание (сдержат ли его?) солидарности в стоящих перед Европой экономических и геополитических вопросах.
— Договор ускорит бюджетную интеграцию стран-членов и тем самым станет революцией для государственных финансах в рамках союза?
— Был проделан большой путь. Тем, кто без конца осуждают гегемонию и косность Германии, стоит вспомнить, что за десять лет Германия приняла по нашему призыву три изменения, которые изначально не шли ей на пользу: политика выкупа ЕЦБ долгов пострадавших государств, признание договором о стабильности, координации и управлении необходимой связи между жесткостью бюджетной политики и экономической обстановкой, проведение масштабных бюджетных переводов в рамках политики солидарности. Тем не менее до конца еще далеко. Сопротивление «строптивых» государств было просто сюрреалистическим: от Европы требуется сделать все, но в то же время европейский бюджет не должен превышать отметку в 1% ВВП, хотя наши национальные бюджеты везде на 40% выше ВВП. Во Франции государственные расходы превышают его на 55%. Полный дисбаланс. Чтобы решить все эти вопросы, нам придется серьезно поразмыслить с точки зрения эффективности о государственных расходах, которые должны быть утверждены на европейском уровне, и тех, которые должны остаться на уровне государств и территориальных образований. Речь должна идти не о больших тратах, а о лучшем их распределении.
— Этих подвижек будет достаточно, чтобы обеспечить будущее валютного союза, который подорван кризисом и вялостью национальной экономической политики во многих европейских странах?
— Мы живем в парадоксальной ситуации: экономическое сближение востока и запада, между странами еврозоны и не входящими в нее государствами шло относительно хорошо в последние годы. При этом касающиеся в основном еврозоны разногласия между севером и югом ощутимо обострились. Это доказывает структурную невозможность валютного союза, который не сопровождается бюджетными переводами и общей политикой для компенсации отставания периферических государств от центральных. Марк Рютте и его сторонники отрицают этот факт, демонстрируя не просто строптивость, а слепоту. Они недооценивают риск развала, который может в результате грозить ЕС. Я считаю, что объясняющий успехи союза девиз звучит следующим образом: «Упорядоченный эгоизм начинается с других».
— Каким будет следующее главное мероприятие, по вашему мнению?
— Мы начинаем готовить Конференцию о будущем Европы, которая открыта для всех ветров и рисков. Я считаю, что конференция должна поставить перед собой единственную цель: покончить с шизофреническим поведением государств, которые многого требуют от ЕС, но сами устраивают его ведомственный паралич. Общинная демократия — это возможность идти вперед при согласии широкого большинства государств, представляющих широкое большинство граждан. Это, безусловно, не сохранение «ветократии», которая позволяет государствам с 10% населения парализовать общую работу. Кризисов, с которыми мы сталкиваемся на протяжении последних 15 лет, можно было избежать. Нужно вернуться к основополагающим принципам общинной Европы: инициатива Еврокомиссии, решение государств квалифицированным большинством, совместные решения с Европарламентом. Только так Евросоюз перестанет быть видимостью. Ведомственные вопросы словно никого не интересуют. Но именно они — ключ ко всему.Оригинал публикации: Jean-Louis Bourlanges: «Cet accord européen est bien historique»Опубликовано 21/07/2020
У Европы существует две угрозы серьезнее ее междоусобиц и беспокойств в Брюсселе. Они взращиваются под бдительным взором Владимира Путина и Дональда Трампа, который шокировал европейцев своим отказом от выполнения обязательств перед европейскими демократиями. Открытая, демократическая и сильная духом Европа не угождает ни Москве, ни Вашингтону. Россия никак не справится с распадом Советского Союза. Этот распад произошел по естественным причинам. Он не был захвачен варварами, как древний Рим, или стерт с лица земли, как Австро-Венгерская империя после Первой мировой. Он не был разрушен войной, как нацистская Германия. Он пал без единого выстрела из-за гротескной организации его структуры, которая не устраивала ни его граждан, ни даже правящую тоталитарной партией элиту. Кремль планировал захваты чужих земель в то время, когда на крыше его собственного дома развевались флаги социализма, прогрессизма, воинствующего атеизма и эгалитаризма — гуманных лозунгов. Но сам-то дом был весь в трещинах. Союз ЕС с Соединенными Штатами не был разорван по экономическим, культурным и практическим причинам, было нарушено доверие... Америка продолжает обособляться от Европы. Свойственное Европе открытое обсуждение вопросов не характерно для двух других державам, которые по разным причинам стоят на своем.

La Vanguardia (Испания): Европа меж Путиным и Трампом
23.07.2020 Луис Фоикс (Lluís Foix) Пока что рано писать статьи о конце Евросоюза, сидя за столиком какой-нибудь венской или лиссабонской кофейни. Изначально ЕС был создан отнюдь не ради проведения четырехдневных саммитов для подписания экономических соглашений, а ради избежания новых войн, в которых с 1870-х годов сталкивались Франция и Германия, и которые в результате переросли в два крупнейших мировых конфликта. Мир, прогресс и свобода европейцев гораздо важнее бюджетных корректировок между севером и югом, между большими и маленькими, а также между богатыми и бедными странами. В созданный почти семьдесят лет назад людьми, своими глазами наблюдавшими ужас двух мировых войн, «зачаток» современного Евросоюза были заложены такие основы, как сплоченная работа, совместные усилия, солидарность и свобода. Подобно тому, как во времена холодной войны страх взаимного уничтожения мешал Брежневу или Никсону нажать на ядерную кнопку нас в Европе сдерживает страх распада ЕС. Мы, европейцы, на подсознательном уровне понимаем, что распад ЕС приведет к возобновлению локальных войн и других ужасов прошлого. Сегодня Европа из «инкубатора» войн превратилась в один из мировых регионов, в которых лучше всего соблюдаются права человека, — права гомосексуалистов, трансгендеров и т.д. Благодаря франко-германскому взаимному прощению река Рейн из границы ненависти стала каналом, по которому «протекали» крупнейшие проекты, изменившие континент. Европейское единство, о котором мечтали Виктор Гюго, основатели ЕС и даже сам Уинстон Черчилль, возможно, никогда не будет достигнуто. Но ЕС может минимизировать разногласия, которые существовали на его территории многие века. Именно этим мы сегодня и гордимся от Эстонии до Мальты: в Италии, Португалии, Нидерландах, Дании и остальных 27 странах ЕС, к которым я бы добавил Великобританию, которая не перестает быть европейской страной, несмотря на то, что ее политические элиты решили отгородить страну невидимыми административными и политическими стенами. Настали сложные времена, но придерживаться мнения «каждый сам за себя» путем установления баланса в бюджете между наиболее платежеспособными странами и странами, которые не выполнили свои бюджетные обязательства — в данном случае Испания, Италия и Франция — плохо скажется на всех. У Европы существует две угрозы серьезнее ее междоусобиц и беспокойств в Брюсселе в последние дни. Сейчас они взращиваются под бдительным взором Владимира Путина, который был провозглашен президентом России до 2036 года, и Дональда Трампа, который шокировал европейцев своим отказом от выполнения обязательств перед европейскими демократиями. Трамп превратил Белый дом в представительство «Америки для американцев», как это сделал Джеймс Монро в 1823 году. Последствия политики «Америка прежде всего» негативно влияют на глобальную политику. Открытая, демократическая и сильная духом Европа не угождает ни Москве, ни Вашингтону. Россия, как мне кажется, никак не справится с распадом Советского Союза. Этот распад произошел по естественным причинам. Он не был захвачен варварами, как древний Рим, или стерт с лица земли, как Австро-Венгерская империя после Первой мировой. Он не был разрушен войной, как нацистская Германия. Он пал без единого выстрела из-за гротескной организации его структуры, которая не устраивала ни его граждан, ни даже правящую тоталитарной партией элиту. Как писал Амин Маалуф, Кремль представлял собой жалкое зрелище: он планировал захваты чужих земель в то время, когда на крыше его собственного дома развевались флаги социализма, прогрессизма, воинствующего атеизма и эгалитаризма — гуманных лозунгов. Но сам-то дом был весь в трещинах. Любопытно, что сегодня Испания пытается воскресить те всеми забытые формулы. Очевидно, что Путин построил свою самодержавную власть с неявным обещанием вернуть утраченные территории. Сильная Европа ему не нужна, и поэтому информации о вмешательстве России в любое дестабилизирующее европейское движение, от Брексита до независимости Каталонии, становится все больше. Не следует забывать, как значительно Россия повлияла на международные отношения после поражения Наполеона в его российской кампании. Союз ЕС с Соединенными Штатами не был разорван по экономическим, культурным и практическим причинам. При этом было нарушено доверие между двумя мирами, разделяющими идею свободы, свободной торговли и повестку дня по великим вопросам, которые определят политические, идеологические и моральные конфликты этого туманного столетия. Но не стоит терять надежду, ведь через четыре месяца в Соединенных Штатах пройдут выборы, и победа другого президента вполне представляется возможной. Тем не менее, Америка продолжает обособляться от Европы. Свойственное Европе открытое обсуждение вопросов не характерно для двух других державам, которые по разным причинам стоят на своем. Оригинал публикации: Europa, entre Putin y TrumpОпубликовано 22/07/2020
Буря назревала. Демиург Дональд Трамп развязал её, и вместе с ней внутриамериканская поляризация приобрела глобальное измерение. С пандемией пришли гром и молния. Последние два эпизода посвящены ВОЗ и Гонконгу. Соперничество между США и Китаем будет только обостряться. Европа должна использовать все преимущества существования Союза, чтобы доказать жизнеспособность третьего пути между Соединёнными Штатами, великой демократией, которая по-прежнему претендует на то, чтобы быть либеральной, и Китайской Народной Республикой, которая заявляет, что всё ещё ориентируется на коммунистическую модель. Большинство из нас хотят оставаться близкими к американской демократии, но отказывается стать её вассалами, в частности в рамках Североатлантического альянса, адаптированного именно для этого. Назрела настоятельная необходимость чётко сформулировать действительно общие цели НАТО. Что касается Европейского союза, то, несмотря на всё кликушество последних недель, он, как и всегда, продолжает прокладывать себе путь вперёд в бурных морях. Самыми впечатляющими достижениями в мае, как обычно, стали франко-германские. Решение Конституционного Суда в Карлсруэ в начале прошлого месяца ошеломило тех, кто не был знаком с Основным законом Германии и никогда не замечал его решающей роли на каждом этапе европейского строительства, особенно в отношении Европейского Центрального банка (ЕЦБ). После вынесения вердикта председатель Еврокомиссии (немка) пригрозила подать в суд на Берлин, в то время как канцлер дальновидно ускользнула от этой темы, солидаризовавшись с президентом Франции по вопросу о формате политики экономического восстановления ЕС, а глава ЕЦБ Кристин Лагард невозмутимо сохранила прежний курс. Если где-то в мире многосторонность и остаётся на марше, несмотря на бесчисленные препятствия, то именно в Европейском союзе. Европе предстоит ещё очень долгий путь, е это относится и ко всей планете. Но история движется в указанном направлении, ибо альтернативой является коллективное самоубийство. Нет сомнений в том, что мир в ближайшем будущем ожидают глобальное потепление, пандемии и более или менее интенсивные войны. Но мы можем надеяться хотя бы на ограничение ущерба, как это было во время холодной войны. Давайте убедимся в том, что Европейский союз ответственно к этому подходит.
В Европе создан новый механизм, который усиливает межгосударственное сотрудничество и ослабляет наднациональные институты. Изначально такие органы ЕС, как Еврокомиссия, были ценны именно тем, что не выражали интересы ни одной из стран и при этом располагали широкими исполнительными полномочиями. Теперь эти полномочия ставятся под прямой контроль национальных правительств в самой важной области финансовой солидарности, которую президент Эммануэль Макрон вполне резонно считает наиболее значимой для выживания всей интеграции. А там, где центральную роль в принятии решения играет способность стран договариваться, неизбежно вступает в дело фактор различий их относительных силовых возможностей. Речь, конечно, не идёт о традиционной военной силе. Европейская интеграция – это идеал либерального международного порядка, где традиционные факторы силы исключены из отношений между участниками. Но это не отменяет их силовых различий как таковых. И финансово успешная Австрия с населением 9 млн может диктовать экономическую политику Италии, в которой живет 60 млн человек. Вряд ли это понравится итальянским избирателям – точно так же, как и суммы, которые они получат из Фонда восстановления. А значит не за горами новое пришествие во власть в Риме Маттео Сальвини или ему подобных с соответствующими последствиями для интеграции вообще.
Магия европейской интеграции вновь сработала, сказал председатель Совета ЕС Шарль Мишель по завершении саммита Евросоюза, который продлился с 17 по 21 июля. Для европейской интеграции самой сложной задачей всегда было убедить страны-участницы даже не пожертвовать частью суверенитета, а делегировать исполнение связанных с ним задач на уровень сообщества. В 1991 г. председатель Европейской комиссии Жак Делор предложил ввести в основополагающий договор такую категорию, как субсидиарность. Только получив взамен право доказать во всех случаях, что та или иная задача может быть лучше решена на национальном уровне, государства ЕС согласились на дальнейшее углубление интеграции и расширение полномочий её наднациональных агентств. Это сделало возможным дальнейшее развитие интеграции, был положен конец неограниченному действию эффекта переплёскивания (spill—over effect), когда новые полномочия Брюсселя появлялись как бы сами собой, из необходимости исполнять уже имеющиеся поручения национальных столиц. Теперь такое право нужно было каждый раз доказывать заново.
22.07.2020 МАГИЧЕСКИЙ ШАР ЕВРОИНТЕГРАЦИИ: ЧТО ДАЛЬШЕ?ТИМОФЕЙ БОРДАЧЁВ Кандидат политических наук, научный руководитель Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики», программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай».«Магия европейской интеграции вновь сработала», – сказал председатель Совета ЕС Шарль Мишель по завершении саммита Евросоюза, который продлился с 17 по 21 июля. И это совершенная правда. Остаётся только надеяться, что последствия очередного магического достижения окажутся не настолько трагическими, как это должно быть, если оценивать его в соответствии с основными законами науки о международных отношениях. Для европейской интеграции самой сложной задачей всегда было убедить страны-участницы даже не пожертвовать частью суверенитета, а делегировать исполнение связанных с ним задач на уровень сообщества. В 1991 г. председатель Европейской комиссии Жак Делор предложил ввести в основополагающий договор такую категорию, как субсидиарность (принцип, согласно которому задачи должны решаться на самом низком, малом или удалённом от центра уровне, на котором их решение возможно и эффективно – прим. ред.). Только получив взамен право доказать во всех случаях, что та или иная задача может быть лучше решена на национальном уровне, государства ЕС согласились на дальнейшее углубление интеграции и расширение полномочий её наднациональных агентств. Это сделало возможным дальнейшее развитие интеграции, но дьявол в деталях. Именно тогда был положен конец неограниченному действию «эффекта переплёскивания» (spill—over effect), когда новые полномочия Брюсселя появлялись как бы сами собой, из необходимости исполнять уже имеющиеся поручения национальных столиц. Теперь такое право нужно было каждый раз доказывать заново. Решения, которые приняты на одном из самых длительных саммитов Европейского союза 17–21 июля, также могут стать для ЕС большим прорывом. Впервые создан механизм финансовой солидарности. Предложения Европейской комиссии о проведении масштабной программы заимствований на финансовых рынках средств, которые затем могут быть переданы в форме грантов (312,5 млрд евро) странам ЕС, в наибольшей степени пострадавшим от экономических последствий пандемии. К этой сумме также прибавится ещё 77,5 млрд евро грантов, не связанных с пандемией, то есть доступных для всех. Также образованный из этих заимствований Фонд восстановления будет располагать суммой в 360 млрд евро для выделения пострадавшим странам уже не грантов, а кредитов. Что важно – средства Фонда являются частью следующего семилетнего бюджета ЕС общим размером 1,82 трлн евро. Осуществлением заимствований и выделением средств будет заниматься Европейская комиссия. Италия – экономически наиболее пострадавшая от пандемии страна – получит из этих средств почти четверть всей суммы – 209 млрд евро, хотя из них только 82 млрд будут в виде грантов, а остальные 127 млрд как кредиты. Для сравнения – весь объём грантов для итальянской экономики всего в десять раз больше, чем правительство Германии уже выделило на восстановление после пандемии своему национальному перевозчику. Но зато и в столько же раз больше, чем та же Германия планирует направить на помощь всем развивающимся странам мира. Страны «экономной четвёрки» (Австрия, Нидерланды, Дания и Швеция) требовали меньше грантов и больше кредитов. После переговоров они добились весьма незначительной коррекции в пользу кредитов. Но в обмен получили увеличение так называемой «скидки» – возврата денег из общего бюджета за счёт увеличения доли отчислений в национальную казну из таможенных платежей. Нидерландам было за что сражаться – именно эта страна является главными «воротами» доступа на общий рынок ЕС иностранных товаров. Однако гораздо более важными, чем конкретные финансовые параметры, представляются политические условия «сделки», которую смогли заключить лидеры стран Евросоюза. Новый фонд создан, и, хотя и называется «временным» и «исключительным», вполне может начать работать как постоянный механизм взаимной помощи стран зоны евро и поддержания её экономической устойчивости. Однако одновременно усилен контроль стран – членов ЕС над распределением грантов и кредитов. На основе технологий, уже наработанных после кризиса зоны евро в 2008–2013 гг., Европейская комиссия должна оценивать планы восстановления экономики стран-получателей грантов и кредитов, а саммит Евросоюза – утверждать её рекомендации. Но теперь каждая страна ЕС может решением парламента или правительства потребовать рассмотрения вопроса об использовании конкретных средств на Европейском совете (то есть на высшем уровне). Решение саммита гласит буквально следующее: «Если в исключительных случаях одно или несколько государств-членов сочтут, что есть серьёзные отклонения от надлежащего исполнения соответствующих контрольных и целевых показателей, они могут обратиться к председателю Европейского совета с просьбой передать этот вопрос на рассмотрение следующего Европейского совета»[1]. Очевидно, что такой страной может оказаться вовсе не Италия или Испания – создан механизм для контроля со стороны богатых стран над тем, как бедные тратят деньги из общего фонда. Другими словами – экономическая политика стран-получателей грантов и кредитов сделана предметом легитимного интереса парламентов стран-доноров бюджета ЕС. Это, в принципе, нормально. Те, кто гарантирует своими сбалансированными финансами то, что средства не будут потрачены впустую, имеют полное право контролировать поведение тех, кто тратит. Однако возможность рассмотрения вопроса на высшем уровне – будь на то желание парламентариев, например, Нидерландов, – означает то, что баталии, подобные тем, что велись последние несколько месяцев, могут повторяться регулярно. По мнению многих наблюдателей, это приведёт к превращению Европейского совета в постоянное место торга на основе эгоистических национальных интересов и предпочтений. Очевидно, что последствия для солидарности стран – членов ЕС и их добрых отношений будут самыми плачевными. Подконтрольностью итальянского или испанского бюджета союзникам из Австрии или Нидерландов будут пользоваться национальные оппозиционные партии, которые в Италии и так очень сильны. Средства массовой информации с обеих сторон будут регулярно радовать читателей рассказами о высокомерии северян или безалаберности жителей Южной Европы. Но самая большая опасность, которая заложена в «сделке» 21 июля, в другом. В Европе создан новый механизм, который усиливает межгосударственное сотрудничество и ослабляет наднациональные институты. Изначально такие органы ЕС, как Еврокомиссия, были ценны именно тем, что не выражали интересы ни одной из стран и при этом располагали широкими исполнительными полномочиями. Теперь эти полномочия ставятся под прямой контроль национальных правительств в самой важной области финансовой солидарности, которую президент Эммануэль Макрон вполне резонно считает наиболее значимой для выживания всей интеграции. А там, где центральную роль в принятии решения играет способность стран договариваться, неизбежно вступает в дело фактор различий их относительных силовых возможностей. Речь, конечно, не идёт о традиционной военной силе. Европейская интеграция – это идеал либерального международного порядка, где традиционные факторы силы исключены из отношений между участниками. Но это не отменяет их силовых различий как таковых. И финансово успешная Австрия с населением 9 млн может диктовать экономическую политику Италии, в которой живет 60 млн человек. Вряд ли это понравится итальянским избирателям – точно так же, как и суммы, которые они получат из Фонда восстановления. А значит не за горами новое пришествие во власть в Риме Маттео Сальвини или ему подобных с соответствующими последствиями для интеграции вообще. Помимо этого, то, что Европейская комиссия добилась принятия своего плана путём фактического «слива» собственных полномочий в пользу государств, уже неизбежно будет иметь последствия для её институционального будущего. Институты, особенно наднациональные, накапливают мудрость и опыт, а национальные политики всё начинают заново в соответствии с сиюминутными пожеланиями избирателей. Европейская интеграция была всегда успешна как элитный проект, потому что её основатели понимали: мир в Европе – это слишком серьёзно, чтобы отдавать его на усмотрение национальных политиков. Особенно это важно сейчас, когда ослабевает стабилизирующая роль США в европейских делах. Германия и Италия несколько десятилетий жили в условиях ограниченного суверенитета. Однако ограничителями были США, которые получили это право по итогам Второй мировой войны. На европейском уровне произвол национальных политических предпочтений ограничивали функциональные агентства ЕС. Начиная с Лиссабонского договора 2008 г. они последовательно слабеют. И новый удар по Брюсселю был нанесён саммитом Евросоюза 17–21 июля, сам факт завершения которого без провала празднуют сейчас в европейских столицах.
Общий дом – и никак иначеТьерри де МонбриальЕвропа должна использовать все преимущества ЕС, чтобы доказать жизнеспособность третьего пути между Соединёнными Штатами, великой демократией, которая по-прежнему претендует на то, чтобы быть либеральной, и Китайской Народной Республикой, которая заявляет, что всё ещё ориентируется на коммунистическую модель.Подробнее
Пекин во главе с Си Цзиньпином будет и дальше продолжать идти на определённые уступки и оттягивать время, ведь он кровно заинтересован в выполнении своих глобальных программ и инициатив, таких как Сделано в Китае 2020−25, Один пояс — один путь и т. д. Китай не наносит упреждающих ударов и все его действия являются только ответными. Китай способен соглашаться. Если посмотреть торговое соглашение между этими странами, то в нём большинство обязательств наложено именно на Китай, а не на США. В своей речи по итогам работы правительства за 2019 год глава Госсовета КНР Ли Кэцян подтвердил, что китайское руководство готово выполнять условия сделки. То есть Китай идёт на компромиссы и для него сейчас главное — выиграть время. Вместе с тем, США и Китай в соперничестве друг с другом нащупывают сейчас ту грань, через которую они переходить не будут. Руководство Китая не будет ни с кем обсуждать всё то, что касается его внутренней политики: систему управления государством, положение коммунистической партии, свою территориальную целостность. США будут продолжать тревожить Китай по всем направлениям, подогревая протестные настроения в проблемных регионах Поднебесной: Гонконге, на Тайване, в Тибете, Синьцзян-Уйгурском автономном районе, могут провоцировать конфликт с Индией.
А вы линчуете негров. Сегодня не нужно вербовать полезных идиотов, чтобы продвигать свои идеи. Можно, как говорит Киссинджер, непосредственным образом обращаться к миллионам людей через социальные сети. И не нужно распространять идеи, а нужно лишь навязать противоположность тому, о чем говорится в известной молитве Франциска Ассизского: привнести разлад вместо гармонии, заблуждения вместо истины и отчаяние вместо надежды. Однако впервые со времен Великой депрессии вмешательство разворачивается именно тогда, когда не только лидерство Америки, но и сама вера мира в свои силы начинают иссякать. Агрессивный захват некогда умеренной Республиканской партии трамповскими националистами справа и разрушение классического либерализма под влиянием фанатичной политкорректности слева делают Америку как никогда уязвимой перед воздействием токсичного нигилизма. Брексит и продолжающийся кризис доверия к Евросоюзу, охвативший весь континент, разногласия на Западе служат подкреплением той основополагающей идее о том, что демократия — это слабость, а не сила. Чем более разобщенным становится Запад под воздействием собственных культурных войн, тем лучше на его фоне выглядит режим Путина. Управляя коррумпированной и слабеющей экономикой, Путин тем не менее вполне может помочь — и активно помогает — Америке и ее союзникам уничтожать самих себя.

Трамп пытается запрыгнуть в «последний вагон» против Китая — эксперт
22 июля 2020 Главной целью США, потребовавших закрыть в Хьюстоне генеральное консульство Китая, является желание затормозить развитие своего конкурента. Об этом EADaily рассказал заведующий сектором экономики и политики Китая Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) имени Е. М. Примакова кандидат экономических наук Сергей Луконин. По мнению эксперта, в настоящее время Соединённые Штаты пытаются давить на Китай, что называется, со всех сторон — в области политики, экономики, а также на дипломатическом уровне. «Ставки в мировой политике растут. Видимо, руководством США было принято решение остаться единственной сверхдержавой и зачистить всех конкурентов. С точки зрения США, подобные действия по отношению к Китаю должны были последовать ещё раньше. Сейчас президент Дональд Трамп пытается запрыгнуть в „последний вагон“, потому что „сбить“ развитие Поднебесной позже было бы уже невозможно», — пояснил Сергей Луконин. По его словам, в Белом доме понимают, что полностью обрушить Китай невозможно, потому что эта страна достаточно глубоко интегрирована в мировые процессы, её экономика многоукладна, сложна и достаточно сильна для того, чтобы выдержать внешние шоки. «США пытаются затормозить развитие Китая, сохранив при этом своё безоговорочное мировое лидерство. Основной удар Вашингтона направлен сегодня на инновационную отрасль Поднебесной», — заявил он, охарактеризовав дипломатическое давление США на Китай как «тактические действия Вашингтона в стратегической экономической войне». На вопрос, как в дальнейшем будет вести себя Пекин, эксперт рассказал, что азиатский лидер во главе с Си Цзиньпином будет и дальше продолжать идти на определённые уступки и оттягивать время, ведь он кровно заинтересован в выполнении своих глобальных программ и инициатив, таких как «Сделано в Китае 2020−25», «Один пояс — один путь» и т. д.«Обратите внимание, что Китай не наносит упреждающих ударов и все его действия являются только ответными. Кроме того, мы знаем, что Китай способен соглашаться. Если посмотреть торговое соглашение между этими странами, то в нём большинство обязательств наложено именно на Китай, а не на США. В своей речи по итогам работы правительства за 2019 год глава Госсовета КНР Ли Кэцян подтвердил, что китайское руководство готово выполнять условия сделки. То есть Китай идёт на компромиссы и для него сейчас главное — выиграть время», — подчеркнул Сергей Луконин.Вместе с тем, по его словам, США и Китай в соперничестве друг с другом нащупывают сейчас ту грань, через которую они переходить не будут, а администрации Трампа не удастся сделать из Поднебесной «послушного дракона».«Ранее руководство Китая чётко дало понять, что не будет ни с кем обсуждать всё то, что касается его внутренней политики: систему управления государством, положение коммунистической партии, свою территориальную целостность», — уточнил политолог.Как отметил собеседник агентства, в перспективе США будут продолжать тревожить Китай по всем направлениям, подогревая протестные настроения в проблемных регионах Поднебесной: Гонконге, на Тайване, в Тибете, Синьцзян-Уйгурском автономном районе. Кроме этого, США могут провоцировать на конфликт с Индией.EADaily сообщало, что накануне администрация США потребовала закрыть в Хьюстоне генеральное консульство Китая. Официальный Пекин назвал данные действия американских властей «необоснованными нападками».«Эта односторонняя политическая провокация со стороны США серьезно нарушает нормы международного права и ключевые принципы международных отношений, а также консульское соглашение между Китаем и США», — заявил официальный представитель МИД КНР Ван Вэньбинь.По информации Reuters, в качестве ответной меры Китай может закрыть консульство США в Ухане.Постоянный адрес новости: eadaily.com/ru/news/2020/07/22/tramp-pytaetsya-zaprygnut-v-posledniy-vagon-protiv-kitaya-ekspertОпубликовано 22 июля 2020Подробнее: https://eadaily.com/ru/news/2020/07/22/tramp-pytaetsya-zaprygnut-v-posledniy-vagon-protiv-kitaya-ekspert
The Spectator (Великобритания): Путин планирует сделать так, чтобы Запад сам себя уничтожил
Истинная цель России — посеять хаос и раздоры 23.07.2020Оуэн Маттьюз (Owen Matthews)Есть только один человек, который будет по-настоящему доволен докладом комитета по разведке и безопасности о вмешательстве России в политику Великобритании, который наконец был обнародован во вторник, 21 июля, и этот человек — Владимир Путин. В этом докладе Россия представлена как аморфный и грозный враг — в первую очередь благодаря тому, что в этом неубедительном и сильно отредактированном документе практически нет обвинений, которые были бы подкреплены фактами. Россия кажется фантомом, непостижимой угрозой, а это в свою очередь породит множество конспирологических теорий, которые окажут гораздо более губительное воздействие на нашу политику, нежели любая спровоцированная Москвой буря в Твиттере или утечка каких-либо документов. Бесспорных доказательств того, что Москва оказала существенное влияние на итоги голосования по Брекситу, нет. Однако тот факт, что правительство так долго откладывало публикацию этого доклада, позволяет тем, кто верит во вмешательство Москвы, выдвигать предположения о попытках властей скрыть важную информацию. Даже обращенный к правительству настойчивый призыв приложить больше усилий для предотвращения новых вмешательств России играет на руку Путину. Страх перед вмешательством России в британские выборы порождает хаос и раздоры, а именно это и является истинной целью Путина.Возможно, Россия сейчас отчаянно пытается справиться с последствиями падения цен на нефть и одним из самых высоких уровней заболеваемости covid-19 в мире, однако Москва продолжает настойчиво продвигать идею о том, что причина всех бед — это Запад, истощенный жестокими культурными войнами и страдающий от повсеместной утраты веры в свои собственные ценности. Новая партийная линия Кремля сводится к следующему: возможно, нам сейчас несладко, но их кризис гораздо хуже. Пропагандисты Путина продвигают эту мысль, а его хакеры и тролли активно им вторят.Судя по событиям недавней истории, острые разногласия вокруг движения Black Lives Matter тоже представляют собой удобную тему для российских троллей, активно раздувающих пламя самосожжения Запада — в Соединенном Королевстве, в Евросоюзе и главным образом в Соединенных Штатах. Комитет по делам разведки Сената США, который проводил расследование, касавшееся американских президентских выборов 2016 года, пришел к выводу, что российская кампания по распространению фейковых новостей коснулась главным образом афроамериканцев. Российские агенты использовали социальные сети, чтобы добиться уменьшения явки чернокожих избирателей и разжечь расовую напряженность. К сентябрю 2017 года одна такая страница в Фейсбуке — Blacktivist — собрала 11,2 миллиона проявлений вовлеченности пользователей и 360 тысяч лайков, в то время как официальный Фейсбук-аккаунт движения Black Lives Matter собрал 310 тысяч лайков.Российские тролли — это провокаторы, активно использующие тему равных возможностей. С 2014 по 2017 год Агентство интернет-исследований — фабрика троллей в Санкт-Петербурге, которую финансирует близкий соратник Путина Евгений Пригожин, — вело в Твиттере, Фейсбуке, Инстаграме и Ютубе тысячи аккаунтов в поддержку одновременно прав чернокожих и культуры американского юга, а также в поддержку независимости Шотландии и Брексита. Результаты тщательного исследования, которое в 2018 году провел Вашингтонский университет, показали, что контролируемые россиянами твиттер-аккаунты, отмеченные хештегом #BlackLivesMatter, распространяли не только информацию в поддержку этого движения, но и ироничные мемы, высмеивающие BlackLivesMatter, — к примеру, «Куда катится этот мир, если теперь нельзя даже направить пистолет на копов без того, чтобы они тебя застрелили? #BlackLivesMatter». И, как будто это показалось им недостаточно циничным, российские тролли даже пытались дискредитировать это движение, продвигая идею о том, что «#BlackLivesMatter — это «рычаг российского правительства».Использовало ли Агентство интернет-исследований свои старые уловки в период всплеска насилия и гражданской борьбы, которые распространились по Америке, а затем перекинулись на Соединенное Королевство? Наверняка, как сказали семь американских чиновников, ознакомившиеся с новыми данными разведки, которые недавно дали интервью газете The New York Times. Эти чиновники предупредили, что российская Служба внешней разведки увеличила сложность и масштабы своих попыток разжечь разногласия. «Мы видим, что Россия готова проводить более дерзкие и губительные операции влияния, и это объясняется тем, как она воспринимает свой конфликт с Западом, — сказал Дэвид Портер (David Porter), один из ведущих специалистов в Оперативной группе по противодействию иностранному влиянию ФБР (Foreign Influence Task Force), на конференции по безопасности выборов, которая прошла в Вашингтоне в феврале. — Проще говоря, Россия хочет понаблюдать за тем, как мы сами разорвем себя на части».Хотя компании «Твиттер» и «Фейсбук» стали уделять гораздо больше внимания отслеживанию фейковых новостей, россияне научились гораздо лучше заметать следы. После того как в результате расследований Конгресса были обнародованы подробности того, как именно отслеживались фейковые новости, тролли стали уделять гораздо больше внимания тому, чтобы удалять все водяные знаки со своих фотографий и избегать откровенно расистских высказываний, которые автоматизированные системы способны заметить. Вместо того чтобы использовать публичные странички для распространения своих сообщений на как можно более широкую аудиторию, как это делалось в 2016 году, теперь российские агенты — по словам одного из тех чиновников, который дал интервью The New York Times, — используют частные группы в Фейсбуке, публикуют посты на анонимном веб-форуме 4chan и в закрытых чатах, которые гораздо труднее отслеживать. И, как будто став отголосками тех стратегий, которые были разработаны компанией Cambridge Analytica, эти сообщения и деятельность этих групп нацелена главным образом на неопределившихся избирателей в колеблющихся штатах.Неудивительно, что Россия мастерски проводит операции влияния на Западе, с учетом того, как долго она этим занимается. В 1920-х и 1930-х годах немецкий коммунист и блестящий агитатор Вилли Мюнценберг, пользовавшийся поддержкой Москвы, направлял средства десяткам подставных организаций — от Лиги против империализма до Международной рабочей помощи, — чтобы привлечь тысячи либерально настроенных людей к добровольческой деятельности, которую тайно финансировал Коммунистический интернационал. Мюнценберг называл этих людей своими «клубами простаков». Эти организации имели гораздо больше влияния, нежели откровенно советские органы пропаганды, такие как французская газета L'Humanité или американская газета Daily Worker. В 1927 году, задолго до того как Европа превратилась в культурный пригород Соединенных Штатов, коим она является сегодня, сеть Мюнценберга спровоцировала глобальные протесты против казни пары американских анархистов, Николы Сакко (Nicola Sacco) и Бартоломео Ванцетти (Bartolomeo Vanzetti), которых признали виновными в двойном убийстве. Акции в поддержку Сакко и Ванцетти прошли во всех крупных городах Северной Америки и Европы, а также в Токио, Сиднее, Мельбурне, Сан-Паулу, Рио-де-Жанейро, Буэнос-Айресе, Монтевидео, Йоханнесбурге, Окленде и даже в Дубае. После того как Сакко и Ванцетти все же были казнены на электрическом стуле сразу после полуночи 23 августа 1927 года, разъяренные протестующие стали громить все на своем пути в Париже, Лондоне и других европейских городах. Советский Союз тайно отправлял деньги Кампании за ядерное разоружение и Национальному союзу шахтеров во время забастовки в 1984 году. И, хотя подозрения директора ФБР Эдгара Гувера (J. Edgar Hoover), что Мартин Лютер Кинг получает средства от России, оказались беспочвенными, советские пропагандисты использовали американский расизм, чтобы дискредитировать претензии Вашингтона на моральное лидерство в эпоху холодной войны. Всякий раз, когда СССР критиковали за нарушения прав человека, стандартным ответом была фраза «а вы линчуете негров», которая очень скоро превратилась в советское клише. Сегодня российским пропагандистам больше не нужно вербовать полезных идиотов, чтобы продвигать свои идеи. Они могут непосредственным образом обращаться к миллионам людей через социальные сети. И сегодня перед ними стоит более легкая задача, потому что им не нужно распространять идеи коммунизма, а нужно лишь навязать противоположность тому, о чем говорится в известной молитве Франциска Ассизского: привнести разлад вместо гармонии, заблуждения вместо истины и отчаяние вместо надежды.Однако самым страшным в нынешней ситуации, возможно, является то, что впервые со времен Великой депрессии пагубное вмешательство России разворачивается именно тогда, когда не только лидерство Америки в свободном мире, но и сама вера мира в свои силы начинают иссякать. Агрессивный захват некогда умеренной Республиканской партии трамповскими националистами справа и разрушение классического либерализма под влиянием фанатичной политкорректности слева делают Америку как никогда уязвимой перед воздействием токсичного нигилизма, навязываемого Кремлем. Брексит и продолжающийся кризис доверия к Евросоюзу, охвативший весь континент, тоже стали музыкой для ушей Кремля. Любые разногласия на Западе служат подкреплением той основополагающей идее, которую Путин навязывает своему народу и всему миру, — идее о том, что демократия — это слабость, а не сила. Цитируя Николая Чернышевского, Владимир Ленин написал о крахе царского режима: «Чем хуже, тем лучше». Путин думает точно так же. Чем более разобщенным становится Запад под воздействием собственных культурных войн, тем лучше на его фоне выглядит режим Путина. Управляя коррумпированной и слабеющей экономикой, размер которой составляет всего одну пятнадцатую часть экономики Соединенных Штатов, Путин не может рассчитывать на то, чтобы уничтожить того, кого КГБ называл своим главным врагом. Но Россия вполне может помочь — и активно помогает — Америке и ее союзникам уничтожать самих себя. Оригинал публикации: Putin plans to make the West destroy itselfОпубликовано 25/07/2020
11.06.2020ОБЩИЙ ДОМ – И НИКАК ИНАЧЕ ТЬЕРРИ ДЕ МОНБРИАЛЬ Президент Французского института международных отношений (Ifri).Европа должна использовать все преимущества ЕС, чтобы доказать жизнеспособность третьего пути между Соединёнными Штатами, великой демократией, которая по-прежнему претендует на то, чтобы быть либеральной, и Китайской Народной Республикой, которая заявляет, что всё ещё ориентируется на коммунистическую модель.Когда я пишу эти строки, пандемия COVID-19, кажется, следует траекторией, предсказанной эпидемиологами и вирусологами, которые уже несколько недель говорят нам, что волна достигла пика. Это не означает, что не следует опасаться, – закончился лишь первый всплеск. Понятно, что нужно неустанно продолжать поиск средств лечения и, по возможности, вакцины против этого вируса, которая важна как никогда. Но вероятное затишье позволит тем, кто анализирует, разрабатывает или осуществляет политику в области здравоохранения, понять, что подразумевается под таким выражением, как «вакцина является глобальным общественным благом».Я не намерен здесь рассматривать концепцию всеобщего блага (идея общественного блага гораздо точнее), но следует обратить внимание на следующее: любой категорический императив, отсылающий к этой идее, даже самый этически убедительный, останется пустым звуком, если не появится международная организация, которая руководствуется точными, общепринятыми правилами, способна определять стратегии и воплощать их в жизнь. Это замечание выходит далеко за рамки лекарств и вакцин. Оно относится как к предотвращению пандемий, так и к ограничению их воздействия, когда они происходят.Но даже такое кажется излишне узким толкованием. Кто может не согласиться с Филиппом Дескола, известным антропологом и учеником Клода Леви-Стросса, когда он призывает к «политике Земли», которая является «общим домом» (для всех живых существ)? Специалисту по международным отношениям упоминание «общего дома» навевает воспоминания о Михаиле Горбачёве, который, будучи генеральным секретарем ЦК КПСС, безуспешно пытался убедить западноевропейцев жить под одной крышей с Советами. Оно также отсылает к предупреждению Эдуарда Барда, всемирно признанного климатолога: «Пандемия COVID-19 предвещает и ускоряет глобальное потепление». Бард сожалеет о хаотичном индивидуальном и коллективном поведении во время «краш-теста». Конечно, не климат стал причиной COVID-19, но есть веские основания полагать, что глобальное потепление вызовет новые виды пандемий. Двое упомянутых выдающихся учёных, как и многие другие специалисты во всём мире, подчёркивают полную неготовность международной системы к бедствиям, возникновение которых неизбежно.Эта неготовность шокирует тех, кто верит в порядок, основанный на законе, ведь создание Организации Объединенных Наций после Второй мировой войны было направлено именно на то, чтобы обустроить международные отношения во имя общего блага. В послевоенный период общее благо отождествлялось с миром. «Многосторонность» – способ укрепления шансов на мир на основе совместного поиска решений в ситуациях, которые способны поставить его под угрозу. Этот подход подразумевает наличие правил (международное право) и целой системы учреждений – таких, как Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ), которая оказалась в центре пекла после вспышки коронавируса.При всех своих недостатках Организация Объединенных Наций делала всё, что могла во время холодной войны, когда существовала крайне неоднородная международная система и ни один из основных участников не был готов поступиться суверенитетом и амбициями. Тем не менее во многих кризисах международное право выступало амортизатором, а это уже немало. ООН также служила ареной для обмена пропагандой.Осознание того, что планета Земля конечна, начало расти в последней трети ХХ века из-за демографии и давления, которое экономический рост оказывал на природные ресурсы и окружающую среду. Правда, до сих пор оно лишь незначительно повлияло на способность что-то сделать в этом направлении. То, что многосторонность ООН потерпела неудачу, по крайней мере с точки зрения достижения утопии, кажется мне очевидным. Из этого не следует, что ООН бесполезна. Это рамочная конструкция. А проблема в отсутствии политической воли. Можно надеяться, что такие драмы, как войны, стихийные бедствия или пандемии, приведут к росту осознания и, следовательно, позитивным действиям, если, конечно, верх не возьмут ниспровергатели знания либо поклонники теорий заговора, выходящие из тени во время великих испытаний. COVID-19 не является исключением.Только совершенствование многосторонней системы позволит во всё большей степени учитывать общее благо. Когда юристы говорят о многосторонности, они имеют в виду «международное право». В области международных отношений многие политологи думают прежде всего о балансе сил, придавая слову «сила» наиболее широкое толкование. С точки зрения отношений между суверенными государствами, на мой взгляд, наилучшее приближение на практике многосторонности (включая такие институты, как МВФ, Всемирный банк и ВТО) было найдено в рамках сети союзов, созданных Соединёнными Штатами во время холодной войны, когда от американского руководства требовался ответ на вызов СССР.Эрозия многосторонности началась после распада Советского Союза. Поначалу это происходило медленно – как в глобальном измерении (ООН), так и на Западе (включая «трёхсторонность» с Японией или Кореей). Союзники Вашингтона закрывали глаза на происходившее. Растущая держава, Китай, видела свой интерес в том, чтобы общаться с Западом, облачившись в бархатные перчатки. Цель – догнать и в конечном итоге обогнать его, как Япония сделала после 1868 г. (революция Мэйдзи). Китайцы между тем распространяли щупальца по всему миру, умело пытаясь сместить в свою пользу баланс сил в международных организациях.Это возвращает нас к коронавирусу. Изменилась ли международная система? Очевидно, что нет. Кризис только усугубил тенденции, в основном уже заложенные при Джордже Буше – младшем и Бараке Обаме. Буря назревала. Демиург Дональд Трамп развязал её, и вместе с ней внутриамериканская поляризация приобрела глобальное измерение.Непосредственно перед вспышкой болезни ещё можно было поверить в затишье, по крайней мере, в торговое перемирие. Но с пандемией пришли гром и молния. Последние два эпизода посвящены ВОЗ и Гонконгу. Соперничество между США и Китаем будет только обостряться.Но до того, как Трамп стал президентом, невозможно было вообразить, что эрозия многосторонности может так быстро подойти к точке разрушения – и на уровне ООН, и на уровне Запада.Она ещё не погибла, но опасность реальна, и немыслимые, невообразимые ещё недавно глобальные вызовы требуют коллективных действий.Воздержусь от гаданий, каковы шансы многосторонности в будущем. Но само собой разумеется, что в Европе мы должны использовать все преимущества существования Союза, чтобы доказать жизнеспособность третьего пути между Соединёнными Штатами, великой демократией, которая по-прежнему претендует на то, чтобы быть либеральной, и Китайской Народной Республикой, которая заявляет, что всё ещё ориентируется на коммунистическую модель. Большинство из нас хотят оставаться близкими к американской демократии, но отказывается стать её вассалами, в частности в рамках Североатлантического альянса, адаптированного именно для этого. Назрела настоятельная необходимость чётко сформулировать действительно общие цели НАТО. Что касается Европейского союза, то, несмотря на всё кликушество последних недель, он, как и всегда, продолжает прокладывать себе путь вперёд в бурных морях. Самыми впечатляющими достижениями в мае, как обычно, стали франко-германские. Решение Конституционного Суда в Карлсруэ в начале прошлого месяца ошеломило тех, кто не был знаком с Основным законом Германии и никогда не замечал его решающей роли на каждом этапе европейского строительства, особенно в отношении Европейского Центрального банка (ЕЦБ). После вынесения вердикта председатель Еврокомиссии (немка) пригрозила подать в суд на Берлин, в то время как канцлер дальновидно ускользнула от этой темы, солидаризовавшись с президентом Франции по вопросу о формате политики экономического восстановления ЕС, а глава ЕЦБ Кристин Лагард невозмутимо сохранила прежний курс.Если где-то в мире многосторонность и остаётся на марше, несмотря на бесчисленные препятствия, то именно в Европейском союзе. Европе предстоит ещё очень долгий путь, е это относится и ко всей планете. Но история движется в указанном направлении, ибо альтернативой является коллективное самоубийство. Нет сомнений в том, что мир в ближайшем будущем ожидают глобальное потепление, пандемии и более или менее интенсивные войны. Но мы можем надеяться хотя бы на ограничение ущерба, как это было во время холодной войны. Давайте убедимся в том, что Европейский союз ответственно к этому подходит.
Юрий Королев. Кризис общественных отношений ведет к смене производственных отношений, то есть к соответствованию производственных отношений последней научно-технической революции и порожденным ею технологиям. Главное противоречие состоит в том, что производительные силы, определенные сочетанием интеллекта, рабочих рук и машин, отвергают установившиеся прежде отношения и связи производственного процесса, потому что они мешают реализации нового потенциала производительных сил. Сколько угодно можно говорить о циклических кризисах, - это все внутренние, так сказать рабочие и кухонные проблемы; наша цивилизация дозрела до сотрясения фундаментальных правил и связей и самих тектонических плит исторических и общественных материков и частей света. Общественные отношения созрели не сегодня и не вчера, но короновирусный казус высветил основное слабое звено - исторически сложившийся тип производственных отношений не гарантирует продолжение и непрерывность производства и воспроизводства и не обеспечивает сохрание и воспроизводство вида хомо сапиенс: пандемия исключила из значительной части производственного цикла так называемую рабочую силу, - самого человека, остро поставив в повестку дня уже ранее дискутировавшийся вопрос о замене человека роботом и искусственным интеллектом, которые неуязвимы для вируса; пока в части производственных отношений, но в критически важной и в критичной для самого человека.

13 октября 2020 BIZNES ALERT ОригиналBiznes Alert: диверсификация поставок газа в ЕС лишает Россию козырной карты Ещё в начале этого года «Газпром» пострадал, когда многие покупатели резко сократили объёмы закупок газа, и пандемия коронавируса лишь усугубила эту тенденцию, говорит эксперт из Kleinman Institute for Energy Studies Анна Микульская. В интервью порталу Biznes Alert она объясняет, что Россия уже не в состоянии удерживать высокие цены на газ, потому что из геополитического игрока на газовом рынке она превратилась в обычного поставщика, которому приходится бороться за рынок сбыта.Biznes Alert: диверсификация поставок газа в ЕС лишает Россию козырной карты Reuters «Сегодня коронавирус выступает в качестве элемента, негативно влияющего на рынок газа с точки зрения спроса, тем самым создавая проблемы сбыта, особенно учитывая тот факт, что газовый рынок сейчас полон новых проектов. Именно поэтому мы являемся свидетелями рекордно низких цен», — говорит в беседе с порталом Biznes Alert эксперт из Kleinman Institute for Energy Studies Анна Микульская. В беседе с порталом она приводит в пример «Газпром», который также столкнулся с проблемами, вызванными пандемией коронавируса. Более того, ещё в начале года многие покупатели резко сократили поставки газа. При этом эксперт обращает внимание на то, что хотя коронавирус сильно влияет на экономику и спрос на энергию, он выступает в качестве краткосрочного элемента сроком на год или два, потому что рынок газа и газовых инвестиций отличается среднесрочным и долгосрочным планированием. «Следовательно, коронавирус сможет затормозить некоторые проекты, в особенности те, которые ещё не получили финансирования, а некоторые проекты могут вообще не быть реализованы», — добавляет Микульская. Однако она отмечает, что в плане спроса низкие цены на газ, безусловно, способствуют закупкам большего количества газа и более широкому применению, например, за счёт перехода на газ при производстве электроэнергии.В интервью эксперт также говорит, что газ, поступающий из «Северного потока — 2» или «Турецкого потока», можно лишить геополитического значения, но только в том случае, если наступит правильная диверсификация рынков Восточной Европы и будет налажена связь между ними с целью сбалансирования потенциальной нехватки газа и обеспечения безопасности поставок этого сырья.Она уверена в том, что инвестиции в сжиженный природный газ, который в любой момент может покрыть нехватку газа, по сути лишают Россию козырной карты. «В результате диверсификации Россия не в состоянии удерживать такие высокие цены, как ранее, и она лишается геополитического влияния. Отныне она не более, чем обычный поставщик, которому приходится заботиться о рынке сбыта. Теперь надо бы посмотреть, можно ли ещё сильнее либерализовать этот рынок и впоследствии создать настоящий газовый рынок или газовые центры», — объясняет эксперт. При этом Микульская не опровергает мнения, что сегодня внешняя политика как Российской Федерации, так и США и Китая, чрезвычайно важна для мировой экономики, а тем самым для газового рынка.Вiznes Alert Польша ЕвропаИноТВ:https://russian.rt.com/inotv/2020-10-13/Biznes-Alert-diversifikaciya-postavok-gaza?
Юрий Королев. Речь идет о таком кризисе общественных отношений, который ведет к смене производственных отношений, то есть к соответствованию производственных отношений последней научно-технической революции и порожденным ею технологиям. Главное противоречие состоит в том, что производительные силы, определенные сочетанием интеллекта, рабочих рук и машин, отвергают установившиеся прежде отношения и связи производственного процесса, потому что они мешают реализации нового потенциала производительных сил. Сколько угодно можно говорить о циклических кризисах, - это все внутренние, так сказать рабочие и кухонные проблемы; наша цивилизация дозрела до сотрясения фундаментальных правил и связей и самих тектонических плит исторических и общественных материков и частей света. Общественные отношения созрели не сегодня и не вчера, но короновирусный казус высветил основное слабое звено - исторически сложившийся тип производственных отношений не гарантирует продолжение и непрерывность производства и воспроизводства и не обеспечивает сохрание и воспроизводство вида хомо сапиенс: пандемия исключила из значительной части производственного цикла так называемую рабочую силу, - самого человека, остро поставив в повестку дня уже ранее дискутировавшийся вопрос о замене человека роботом и искусственным интеллектом, которые неуязвимы для вируса; пока в части производственных отношений, но в критически важной и в критичной для самого человека.
Юрий Королев. Как только хомо сапиенс ограничит свой количественный рост, прекратится его качественный прогресс; став бесперспективным для материи и ее целей, человечество вынужденно уступит место другому виду; такой путь выгоден только квази-альфа группы, - для супер-комфортного существования элиты, кстати, обреченной в результате такого выбора на вымирание. Вопрос обеспеченности вида ресурсами поставила сама природа, попутно генерируя различные способы регулирования вида в зависимости от ситуации, связанной с обеспеченностью ресурсами. Человек потеснил и подправил выработанные в результате вековых практик механизмы регулирования; но все-таки эту зависимость в основе сохраняет; и старый закон возобладает над влиянием человека и природа настоит на своем. Поэтому естественно ученые ставят вопрос о том, как быть и что делать в связи с растущим производством и воспроизводством хомо сапиенс. Количество вида не ограничивается, если оно обеспечено ресурсами; и от количества зависит сохранение вида и его способность бороться с конкурентами, его самоорганизация и конечный видовой интеллект, то есть его качество; количество производит качество, и это закон природы, целью которого изначально, возможно, является создание разума, способного участвовать в решении коренного вопроса природы - обеспечении сохранения и расширеного воспроизводства материи. Вывод: было бы неверно искать решение вопроса в количественном ограничении населения, искать следует на пути обеспечения ресурсами, здесь перспективы в обозримом будущем неисчерпаемы; насильно и искуственно ограничивать количество населения означает лишить хомо сапиенс реальных перспектив на качественные достижения вида и его конкурентные потенции сохранения и расширенного воспроизводства.
Юрий Королев. Переживаемый период заострил всю дискуссию на роли государства в глобализации. Когда исторически выбор пал на государство - США - как на гегемона революции и лидера формирования новой общественной формации, это обусловило двойственную роль государства: с одной стороны, государство США - ведущая сила глобализации, а с другой, все прочие государства-ведомые в интеграционном процессе глобализации; если государство США укрепляется, чтобы осуществлять не только социально-экономические преобразования, но и создавать адекватное правовое поле для новой исторической субстанции, то в отношении других оно требует делегирования полномочий частным корпорациям и опосредованно - государству-лидеру глобализации, то есть США, ослабления национальной государственной власти для облегчения и ускорения международной интеграции. В 90-е годы Россия была одним из самых послушных адептов глобализации, а ее государство двигалось в фарватере флагмана глобализации; однако огромные потери, которые несло население страны, стали угрожать власти и заставили элиту искать более выгодные условия передачи полномочий и делегирования власти и национального богатства. Не только в России произошло такое столкновение интересов, и по миру пронеслись цветные революции, которые имели целью уничтожить или предельно ослабить национальные государства. Однако цена этой революционной волны оказалась слишком велика и, как обычно в истории, начался откат революции и повсеместное становление бонапартистских режимов. Опыт показал, что они не хуже, а лучше революционеров могут служить целям глобализации, но торговля за цену участия обострилась до предела.
Юрий Королев. Характер празднования - в нем принимают участие только победители, без России - падения Берлинской стены демонстрирует, что не договор, а капитуляция России стала итогом войны. C 13 августа 1961 года по 9 ноября 1989 года Берлинская стена не только разделяла западную и восточную части города, но и отделяла Западный Берлин от территории ГДР. Общая протяжённость составляла 155 км (43 км в черте Берлина[1] и 112 км по внутренней границе Западного Берлина). Немедленно после капитуляции СССР и окончания в 1990 году Третьей мировой войны (так называемой Холодной войны) начался распад сначала социалистического лагеря в лице Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) и Варшавского договора, который датируется несколько условно падением Берлинской стены и присоединением ГДР к ФРГ в октябре 1990 года, что привело к возникновению революционной ситуации, распаду СССР в 1991, столкновениям между различными силами в России в 1991-1993 годах, приведшим к крайнему обострению политической ситуации сродни гражданской войне, когда был расстрелян парламент и арестованы его лидеры, фактически осуществлен полный захват власти одной из сторон в борьбе, а именно сторонниками президента Ельцина и принята новая конституция страны в декабре 1993 года. 1993-2000 годы - это период государственной институализации: Россия получила в результате условия мира сродни тому, что были у Германии после второй мировой войны, хотя режим Ельцина формально не признавал его и заявлял о взаимовыгодных соглашениях с победителями в лице США, Великобритании, Германии и Франции, смысл которых был в том, что эти страны признали законной власть Ельцина, а также согласились с тем, что Российская Федерация является единственным преемником СССР на международной арене, включая представительство в Совбезе ООН, ядерный статус и внешние долги. Декларировалось также сохранение границ и договоров, принятых после Второй мировой войны, что с самого начала не соответствовало действительности, ибо сам распад соцлагеря и Советского Союза перечеркивали генплан поствоенного мира. Понятно, что лидеры России, включая Ельцина понимали, что истина горька, но находились в слабой позиции, а главное надеялись, что руководимый ими переход России в стан демократии подразумевает союзническое и партнерское отношение к России со стороны Америки и Европы. Жесткие законы истории, конкурентной борьбы и геополитики прочертили глубокую борозду расхождений интересов постреволюционной России и набирающей силу и размах глобализации мира, руководимой США. Законы интеграционного процесса Европы требовали присоединения к интеграционным процессам всех стран и сил региона, но и Россия быстро оправлялась от экономической разрухи, что заставило западных лидеров, прежде всего США и Германию содействовать ускорению интеграционных процессов в Восточной и Южной Европе: ничто не должно было остаться необустроенным, так как вместе с восстановлением России ожидалось повышение ее геополитических претензий. Важным элементом этой стратегии стал военный разгром Югославии, что стало завершающей вехой государственного становления России, ибо она осознала себя в контексте мировых связей: в год бомбардировки Белграда в 1999 Б.Ельцин был свергнут и к власти пришел лидер сторонников национальной ориентации русской элиты В.Путин. Начался новый этап развития ситуации. Он завершился еще одним крупным поражением - европеизацией Украины.
Первая часть, охватывающая время от резкого обострения враждебных действий против империи зла в конце 80-х при Рейгане и признания поражения Горбачевым (Берлинская стена) и переговоров о капитуляции между Горбачевым-Ельциным, с одной стороны, и Бушем-Тетчер-Колем, с другой, отмечена объединением Германии, дезинтеграцией Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) и завершена распадом СССР в 1991 году. Под руководством победоносной Америки и ее президента Билла Клинтона (1993-2000) - главного бенефициара победы - осваиваются завоеванные территории и ресурсы побежденного - и вся Европа вступает в НАТО. Мир охваьывает великая интеграция под крылом монолидера з- США. Но одровременно по непреложным законам диалектики совершенно необходимым образом разрастается дезинтеграция бывшего социалоистического лагеря, которая захваьывает Югославию и и раскручивает центрифугу национализма по всей восточной и южной Европе: парадоксальным образом нациоанлистические настроения ведут к разрушению завоеванных интеграцией пространств в СССР, СЭВ и Югославии и созданию новых - в Евросоюзе. Но чтобы ускорить и гарантировать эти процессы нетерпеливым победителям понадобилась и горячая война: в 1999 году НАТО бомбит Югославию, завершая ее распад и обеспечивая новым государствам вступление в ЕС и НАТО. Военным разгромом Югославии и заканчивает Билл Клинтон свое триумфальное правление в 2000-м году. Законы диалектики непреложно вносят в это триумфальное шествие свои парадоксы: в модернизаторское интеграционное движение, основанное на технологической интеграции и обеспечивающее победное шествия глобализации, заложена бомба - в состав ЕС приняты государства, которые технологически не готовы к глобализации и глобоко поражены вирусом национализма - они несут трудности, противоречия и обеспечивают несовершенство системы.
Начиная с 2010 года все более заметной чертой процесса глобализации становится столкновение национального и интернационального, что получило все более и более конкретное выражение в противостоянии США и России, хотя, конечно, это столкновение никоим образом не выражает сущности исторического этапа. Как США, так и Россия сами по себе каждый являются полем острой борьбы национального и интернационального, то есть диалектических противоречий международной экономической интеграции и поисков ей соответствия в социальной и политической сфере. Переживаемый период заострил всю дискуссию на роли государства в глобализации. Когда исторически выбор пал на государство - США - как на гегемона революции и лидера формирования новой общественной формации, это обусловило двойственную роль государства: с одной стороны, государство США - ведущая сила глобализации, а с другой, все прочие государства-ведомые в интеграционном процессе глобализации; если государство США укрепляется, чтобы осуществлять не только социально-экономические преобразования, но и создавать адекватное правовое поле для новой исторической субстанции, то в отношении других оно требует делегирования полномочий частным корпорациям и опосредованно - государству-лидеру глобализации, то есть США, ослабления национальной государственной власти для облегчения и ускорения международной интеграции. В 90-е годы Россия была одним из самых послушных адептов глобализации, а ее государство двигалось в фарватере флагмана глобализации; однако огромные потери, которые несло население страны, стали угрожать власти и заставили элиту искать более выгодные условия передачи полномочий и делегирования власти и национального богатства. Не только в России произошло такое столкновение интересов, и по миру пронеслись цветные революции, которые имели целью уничтожить или предельно ослабить национальные государства. Однако цена этой революционной волны оказалась слишком велика и, как обычно в истории, начался откат революции и повсеместное становление бонапартистских режимов. Опыт показал, что они не хуже, а лучше революционеров могут служить целям глобализации, но торговля за цену участия обострилась до предела. По силе и отмобилизованности элиты, которую смог сплотить эффективный лидер, Россия оказалась во главе и на пике этого сражения. Но Россия ведет его не против глобализации, а за свое место в ней, и центральным вопросом борьбы стал вопрос о руководстве революции - вопрос не второстепенный, а напротив центральный в каждой революции, и он не предполагает компромиссов
Юрий Королев. Невзирая на убедительную критику исторической роли государства, а возможно и благодаря ей, сегодня можно со всей твердостью констатировать: опыт человечества не знает лучшего инструмента для совершения столь грандиозных преобразований, нежели национальное государство; другое дело, что оно должно претерпеть важные структурные изменения и организационные сдвиги. Не случайно на этом вопросе сейчас зациклено внимание общества: старое не годится, нового примера пока нет, исторический опыт достаточно трагичен и противоречив; отдельные проблески позитивных идей все-таки мелькают в дискуссиях этатистов и либералов, но нужны гораздо более мощные и направленные интеллектуальные усилия, чтобы приблизиться к искомой цели; может быть надо перелопатить построения исторических утопистов. Не последнюю роль в этом деле играют встречи и мозговые атаки современных прикладных политиков вроде Трампа, Путина, Мэй, Меркель, Си... Кто знает, где аукнется. Переход к реализации нового проекта интернационализации мировой экономики, а именно модернизации инфраструктур и формирования единой глобо и космопортации производства, товаров, информации влечет за собой три обязательных следствия: воспроизводство (простое и расширенное), эксплуатация, безопасность. Масштабы обеспечения этих последующих событий уникальны, всеобъемлющи и крайне технологичны. Они несомненно дадут мощный толчок развитию прикладной науки. Трудно сейчас себе представить в полном объеме грядущие социальные, политические и демографические последствия, но основные их направления очевидны. Совершенно трансформируются геополитические факторы: взрывается прежнее представление о национальных границах и национальных государствах. Но государство как инструмент общественной воли, которому временно и постоянно делегируется право распорядиться судьбами людей, наций и территорий, продолжает доказывать свою эффективность, доводя до исступления народы своими делами, так расходящимися с мандатом, который им вручили избиратели и элиты.
Не очень-то настойчивые предложения США включить Россию в план Маршалла, отвергались Сталиным, потому что в этом случае сохранить режим и власть было невозможно, тем более, что очевидным условием участия в проекте был отказ от ядерного оружия, а оно-то у Сталина уже было... Кроме того, опыт мобилизационной экономики во время войны подогревал его уверенность в том, что России все по силам и своими средствами. Объективно в тот период историческая альтернатива в виде государственной монополии не была дискредитирована, и не только в России, но и в самых передовых странах мира вера в реальность социализма была весьма популярна. Да и Европа, завороженная программой восстановления, активно выступила против конкурента, и ей это оказалось не трудно, в частности, благодаря историческому дару - лидерству Черчилля в Великобритании.
Но все-таки продолжали существовать два общественно-исторических проекта, и не так сразу и не так просто было выбрать победителя, учитывая, что американский проект был доступен только самой высокой элите государств, а стран, самостоятельно искавших свое место под солнцем, становилось все больше и больше – Китай, Индия, Мексика и полторы сотни иных и бедных. Россия не состояла в элите, но она единственная противопоставила Америке свою альтернативу развития, которая хотя бы теоретически обосновывалась.
И что вы думаете? В 1957 году взлетел русский спутник; а 1961 – первый корабль-спутник с Гагариным на борту, а ведь смыслом выяснения отношений была - технология. Вот откуда в Америке появилось критическое направление в элите и Кеннеди... А в 1962 году Россия смогла обойти все наблюдения США и завести баллистические ракеты на Кубу - это тоже технология.
Не внешний фактор, а именно сомнения в правильности национального - внутриполитического - выбора породили первый послевоенный кризис в США в 1962 году, известный как Карибский кризис, который, конечно же, был лишь его наиболее очевидным проявлением. Кризис был именно внутриполитическим, потому что американская элита оказалась перед трудным выбором альтернативы стратегического развития страны и мира и только в столкновении главных сил в самой Америке решалась и разрешилась ситуация, но вопрос был поставлен во всей его широте – как Америке двигаться дальше. А к России надо было присмотреться...
Какой был сделан вывод? Он очевиден: что определяет операжающее развитие технологии? инвестиции - огромное количество вкладываемых средств - ведь тогда это был очень рисковый сегмент рынка. Где их взять? Америка уже мобилизовала все, что могла; следовательно, нужно было присовокупить все, что есть в мире, для необходимой капитализации: был установлен контроль над мировым сырьем, прежде всего нефтью и начался энергичный поиск интеграции передовых систем производства - успешным опытом стала региональная интеграция - в Латинской Америке, на арабском востоке, Общий рынок в Европе, - ни о какой единой Европе и речи не было: Европа восстановилась, можно и нужно было привлечь ее к новому технологическому рывку. И это решение, основанное формально на необходимости освоить космос и приведшее к новым коллосальным инвестициям в технологии, ускорило новую революции в технологиях, прежде всего информационных.И это обстоятельство стало определяющим не только для СССР, но и для основных стран Западной и Восточной Европы: технологическая революция и бег за нею требовали огромных средств, что подпитывало и определяло государственно-монополистический (не в смысле государство плюс частные монополии выбор США, а в смысле государство - монополия - выбор России) стратегический курс при Сталине, который с помощью Косыгина пытался найти какой-то альтернативный приемлемый вариант, но безуспешно, потому что экономическое решения всегда сталкивалось с секретностью, а секретность в этой сфере никак не соблюсти при частном предпринимательстве. Америка научилась это делать, особенно, после утраты монополии на тайны атомной бомбы. Маккартизм - цена за науку. Тогда и отделились гражданская преимущественно технология, которой могли пользоваться европейцы, и военная – только в США, и возник железный занавес – иначе просто было нельзя.
В известном смысле мировые события и внешняя политика все более интериоризируются, ибо то, что еще 50 лет назад считалось только достоянием МИДов, теперь даже формально становится и стало делом внутренней политики: США как признанный лидер глобализованного мирового сообщества более всех затронуты этой динамикой. Не следует их стремление распространить на весь мир свои законы объяснять - только вредоносностью и империалистическими замашками их отдельных политиков, - здесь отражается объективная реальность: если США лидеры, то они не могут не требовать исполнения законов общества, которое их лидерами провозгласило и требует от них исполнения законов этого общества. США как лидер глобализации видит другие страны частью этой системы, а она не может функционировать, если не станет подчиняться единой системе законов. Другое дело, что это лидерское де-факто оспаривается не только другими мировыми лидерами, но и частью американского общества, но не в ключе отказа от глобализации, а в контексте поисков нового и более адекватного лидера. Недаром иногда звучит: нам нужен такой, как Путин, а не как Обама; не исключено, что окажись Путин на месте Обамы, он вел бы себя точно так же. Однако с точки зрения программы, Путин отражает позицию тех, кто требует долевого равенства в решении мировых вопросов. А что это значит в контексте интериоризации? Это означает пропорциональное представительство в мировом правительстве. Которое, естественно, действует в рамках единого правового поля, а иначе действовать не может.
Расклад таков, что даже пожелай очень сильно Трамп сформировать с Путиным совместный проект, он не может себе этого позволить. Возможность нового рывка интернационализации обеспечена очень небольшим перевесом сил и, чтобы его укрепить, понадобится союз не с Путиным и идущими за ним национально-патриотическими силами, а с бывшими неоконами и радикалами глобализации, то есть с недавними сторонниками Клинтон, что он и сделал, призвав немедленно после победы к единству республиканцев и демократов. Как говорится, он все прекрасно понимает. Трамп и американская элита, даже при полном понимании необходимости преобразований, не могут позволить себе ожидать, пока Россия и Китай существенно усилят и разовьют ту часть национального рынка, производства и производительных сил и внутринациональных отношений, которая сможет влиться в технологическую интеграцию.
Если бы Клинтон избрали, миром стали бы руководить три женщины: Меркель, Мэй и Клинтон... Этого не случилось, но, по крайней мере, у одной из мэтрисс - Мэй - есть предпосылки и шансы сохраниться на переходный период. Меркель ничем не хуже, но у нее за плечами уже большой накопившийся негативный багаж: имиграция и Украина, и, объективно говоря, германской элите для чистоты эксперимента следовало бы сменить лидера, но альтернативная фигура сейчас, повидимому, пока отсутствует. На новом этапе интеграции Америки и Европы Россия остается, попрежнему, удобным мальчиком для битья, но без всяких намерений прибить совсем. В то же время, Трампу, чтобы усилить конкурентный рычаг, может понадобиться имитировать дорогу дружбы с Путиным, чтобы приструнить Меркель и Мэй; но это ненадолго, потому что никакого стратегического плана опережающей интеграции с Россией не существует и необходимости в этом никакой нет, и, как только понадобится готовый и упакованный враг, - вот он
Юрий Королев. Переживаемый период заострил всю дискуссию на роли государства в глобализации. Когда исторически выбор пал на государство - США - как на гегемона революции и лидера формирования новой общественной формации, это обусловило двойственную роль государства: с одной стороны, государство США - ведущая сила глобализации, а с другой, все прочие государства-ведомые в интеграционном процессе глобализации; если государство США укрепляется, чтобы осуществлять не только социально-экономические преобразования, но и создавать адекватное правовое поле для новой исторической субстанции, то в отношении других оно требует делегирования полномочий частным корпорациям и опосредованно - государству-лидеру глобализации, то есть США, ослабления национальной государственной власти для облегчения и ускорения международной интеграции. В 90-е годы Россия была одним из самых послушных адептов глобализации, а ее государство двигалось в фарватере флагмана глобализации; однако огромные потери, которые несло население страны, стали угрожать власти и заставили элиту искать более выгодные условия передачи полномочий и делегирования власти и национального богатства. Не только в России произошло такое столкновение интересов, и по миру пронеслись цветные революции, которые имели целью уничтожить или предельно ослабить национальные государства. Однако цена этой революционной волны оказалась слишком велика и, как обычно в истории, начался откат революции и повсеместное становление бонапартистских режимов. Опыт показал, что они не хуже, а лучше революционеров могут служить целям глобализации, но торговля за цену участия обострилась до предела.
Начиная с 2010 года все более заметной чертой процесса глобализации становится столкновение национального и интернационального, что получило все более и более конкретное выражение в противостоянии США и России, хотя, конечно, это столкновение никоим образом не выражает сущности исторического этапа. Как США, так и Россия сами по себе каждый являются полем острой борьбы национального и интернационального, то есть диалектических противоречий международной экономической интеграции и поисков ей соответствия в социальной и политической сфере. Переживаемый период заострил всю дискуссию на роли государства в глобализации. Когда исторически выбор пал на государство - США - как на гегемона революции и лидера формирования новой общественной формации, это обусловило двойственную роль государства: с одной стороны, государство США - ведущая сила глобализации, а с другой, все прочие государства-ведомые в интеграционном процессе глобализации; если государство США укрепляется, чтобы осуществлять не только социально-экономические преобразования, но и создавать адекватное правовое поле для новой исторической субстанции, то в отношении других оно требует делегирования полномочий частным корпорациям и опосредованно - государству-лидеру глобализации, то есть США, ослабления национальной государственной власти для облегчения и ускорения международной интеграции. В 90-е годы Россия была одним из самых послушных адептов глобализации, а ее государство двигалось в фарватере флагмана глобализации; однако огромные потери, которые несло население страны, стали угрожать власти и заставили элиту искать более выгодные условия передачи полномочий и делегирования власти и национального богатства. Не только в России произошло такое столкновение интересов, и по миру пронеслись цветные революции, которые имели целью уничтожить или предельно ослабить национальные государства. Однако цена этой революционной волны оказалась слишком велика и, как обычно в истории, начался откат революции и повсеместное становление бонапартистских режимов. Опыт показал, что они не хуже, а лучше революционеров могут служить целям глобализации, но торговля за цену участия обострилась до предела.

Юрий Королев. Ялтинский мир демонтирован в той части, что касается России: все, кроме позиций в ООН и Совбезе, потому что это вопрос последнего этапа раздела мира. Теперь подошла очередь Европы, - кому что... Америка прозевала момент, когда Германия вновь превратилась в мировую державу; для Трампа это не было откровением, но американская элита только приоткрывает очи. Тут надо немного оглянуться в прошлое. По-настоящему послевоенных было на самом деле два президента, впитавших в себя политическую традицию эпохи Рузвельта - это Трумэн и Эйзенхауэр, - они решили спор о дележе мира, и выбрали не СССР, а Западную Европу, включая потерпевшую поражение Германию. И главным образом - Германию (плюс Великобритания). Германия испугала их до смерти: своим упорством, своей сопротивляемостью, своей способностью отмобилизовать жертвенно нацию и материальный потенциал: но главное - технологическими достижениями, уже реализованными и еще находившимися в потенциале и разработке, своими блестящими учеными, инженерами и лабораториями. Мистический ужас перед германским гением заставил Америку создать уникальный для своего времени и гигантский план Маршалла, - восстановления Германии и Европы под гегемонией Америки. Германия периода Гитлера была демонизирована и фактически закрыта для научного анализа - покрытая флером вельзевуловой тени и страха, нагнетаемого отчасти сознательно, а отчасти подпитываемого как иммигрировавшими в США германскими учеными, так и ставшими их коллегами американскими. Точкой фокуса в этом стали темы концлагерей и антисемитизм режима Гитлера. Объективно оказалась заинтересованной в таком развитии и Россия, которая смогла практически беспрепятственно создать самую большую в ее истории территориальную империю, успела, освоив германскую технологию, которой уже владели США, создать ядерное оружие и оградить свою империю союзом восточно-европейских стран. И в Америке, Трумэн и Эйзенхауэр, и в России - Сталин приняли курс на технологическую гонку. И вот теперь опять пришло время США разбираться с Германией...
И это обстоятельство стало определяющим не только для СССР, но и для основных стран Западной и Восточной Европы: Технологическая революция и бег за нею требовали огромных средств, что подпитывало и определяло государственно-монополистический (не в смысле государство плюс частные монополии, а в смысле государство - монополия) стратегический курс при Сталине, который с помощью Косыгина пытался найти какой-то альтернативный приемлемый вариант, но безуспешно, потому что экономическое решения всегда сталкивалось с секретностью, а секретность в этой сфере никак не соблюсти при частном предпринимательстве. Америка научилась это делать, особенно, после утраты монополии на тайны атомной бомбы. Маккартизм - цена за науку. Тогда и отделились гражданская преимущественно технология, которой могли пользоваться европейцы, и военная – только в США, и возник железный занавес – иначе просто было нельзя.
Юрий Королев.Трудно сейчас себе представить в полном объеме грядущие социальные, политические и демографические последствия, но основные их направления очевидны. Совершенно трансформируются геополитические факторы: взрывается прежнее представление о национальных границах и национальных государствах. Тем не менее опыт человечества не знает лучшего инструмента для совершения столь грандиозных преобразований, нежели национальное государство; другое дело, что оно должно претерпеть важные структурные изменения и организационные сдвиги. Не случайно на этом вопросе сейчас зациклено внимание общества: старое не годится, нового примера пока нет, исторический опыт достаточно трагичен и противоречив; отдельные проблески позитивных идей все-таки мелькают в дискуссиях этатистов и либералов, но нужны гораздо более мощные и направленные интеллектуальные усилия, чтобы приблизиться к искомой цели; может быть надо перелопатить построения исторических утопистов. Не последнюю роль в этом деле играют встречи и мозговые атаки современных прикладных политиков вроде Трампа, Путина, Мэй, Меркель, Си... Кто знает, где аукнется. Переход к реализации нового проекта интернационализации мировой экономики, а именно модернизации инфраструктур и формирования единой глобо и космопортации производства, товаров, информации влечет за собой три обязательных следствия: воспроизводство (простое и расширенное), эксплуатация, безопасность. Масштабы обеспечения этих последующих событий уникальны, всеобъемлющи и крайне технологичны. Они несомненно дадут мощный толчок развитию прикладной науки.
Юрий Королев. Живем в замечательное время, - какия палитра событий: здесь и исторические скелеты в шкафах, и паутина модерна и постмодерна, и вполне грозные силуэты и всполохи грядущего. Украина - поле традиционной геополитической распри, в которой традиционно в качестве субъектов исторического действа присутствовали Россия, Германия, Австрия, Франция и Англия; в историческом смысле, Польша и Украина участвовали как объекты европейской картографии; нечего и говорить, дух истории сохранился и поныне; тем не менее Польша - сегодня несомненный субъект европейской истории, а Украина настойчиво претендует на такую же роль. В 18-20-х веках народы воспринимали имперскую прямолинейность как должное, и Польшу с Украиной неоднократно делили как придется; случалось, что под горячую руку попадались и Чехия со Словакией, и Венгрия с Румынией, и Австрия с аншлюссами, и даже Германия с берлинской стеной, что уж тут об Украине говорить. Но любой геополитически подкованный человек вам скажет, как это сделал Бжезинский, - с Украиной Россия - империя, а без Украины - Московия. Поэтому стратегически - дело, конечно, не в газопроводе, пусть он даже очень важен с экономической точки зрения, а в новом разделе Европы. И Америка тут, ясное дело, очень даже причем: на заре новой технологической революции Трамп оспаривает роль лидера в первую голову у пангерманской Европы, то есть у Великой новой Германии - у Ангелы Меркель. Чтобы облегчить Трампу (Америке) решение этой первостепенной задачи, мудрая Британия создала Меркель проблему - ушла из Евросоюза, ослабив ее перед наступательным фронтом Трампа (окончательно можно и не уходить, потому что дело-то уже сделано, и Европа без Великобритании - это пол-Европы). И касательно газопровода у США не может быть иной позиции, как только воспротивиться его сооружению, ибо он, конечно же!, усиливает Германию и пангерманскую Европу, с очень сильным скрытым намеком пристегивает к Пангерманской империи сырьевую Россию, и британский профессиональный удар под ложечку сразу имеет ослабленный эффект. Надо сказать, что в Европе эту очевидную для профессионала картину видели далеко не все: только Мэй (Джонсон), Меркель, Трамп и Путин. Теперь спроецируйте на этот пейзажик матрицу нового этапа интеграционной модернизации - пост-глобализации на базе технологической революции и получите современную расстановку сил на мировой арене, определите содержание общественно-исторического процесса и его основные движущие силы. И легче легкого найдете место и роль во всех этих головоломках России. Ну, и Путина тоже.

Юрий Королев.Трудно сейчас себе представить в полном объеме грядущие социальные, политические и демографические последствия, но основные их направления очевидны. Совершенно трансформируются геополитические факторы: взрывается прежнее представление о национальных границах и национальных государствах. Тем не менее опыт человечества не знает лучшего инструмента для совершения столь грандиозных преобразований, нежели национальное государство; другое дело, что оно должно претерпеть важные структурные изменения и организационные сдвиги. Не случайно на этом вопросе сейчас зациклено внимание общества: старое не годится, нового примера пока нет, исторический опыт достаточно трагичен и противоречив; отдельные проблески позитивных идей все-таки мелькают в дискуссиях этатистов и либералов, но нужны гораздо более мощные и направленные интеллектуальные усилия, чтобы приблизиться к искомой цели; может быть надо перелопатить построения исторических утопистов. Не последнюю роль в этом деле играют встречи и мозговые атаки современных прикладных политиков вроде Трампа, Путина, Мэй, Меркель, Си... Кто знает, где аукнется. Переход к реализации нового проекта интернационализации мировой экономики, а именно модернизации инфраструктур и формирования единой глобо и космопортации производства, товаров, информации влечет за собой три обязательных следствия: воспроизводство (простое и расширенное), эксплуатация, безопасность. Масштабы обеспечения этих последующих событий уникальны, всеобъемлющи и крайне технологичны. Они несомненно дадут мощный толчок развитию прикладной науки.

Юрий Королев. Из стратегических самое главное то, что Китаю брошен вызов и не только сформулированы претензии, но и состоялся первый предварительный акт битвы, что-то вроде артиллерийской пристрелки: она показала, что всеподавляющего перевеса нет ни у одной из сторон, а затяжной и затратный характер войны не устраивает ни Америку и Трампа, ни Китай; более того, - Китай показал, что торг возможен; обеим сторонам срочно требуется усилить позиции, и в этом нет никого привлекательнее России, потому что она не только укрепила бы Трампа и Америку, но и ослабила бы Китай: Европу хоть на два помножь, такого эффекта не добьешься. Взамен: санкции, Украина (Крым) и Сирия, - вот, другое дело, что ни Америке, ни Китаю нечем привлечь Россию, - сделаны громкие заявления Трампа: лозунг вернуть Россию в Восьмерку (Семерку), заявление, что Крым русский, пакет проектов сбалансировать ситуацию в Сирии; нет смысла говорить, что видение реалиации и исполнения этих предложений может очень сильно не совпадать у Трампа и Путина, - по всем направлениям - по вертикали и горизонтали; но разговор на эту тему нужен Трампу, - потому что надо утвердить самую лучшую из возможных для Америки формулу с Китаем, и это не только срочно, но и вполне выполнимо, потому что там, где пушки будут молчать, Путин может подыграть Трампу; и для Путина, - потому что в контексте такого диалога он может перейти в следующий раунд: по Договору ракет средней и малой дальности, ядерному контролю и разоружению, ПРО; в формирующемся контексте у России возникает шанс начать эти глобальные переговоры с Америкой раньше, чем она их начнет с Китаем - бальзам на страдающую душу Путина с его идефикс мировой державы , - Китай при всем желании этого дать Путину не может, потому что таким подарком не располагает; конечно, Китай потом присоединится, но тактико-стратегический выигрыш существенный, потому что дверь в торжественный зал Китаю будут открывать Трамп и Путин вместе.

Юрий Королев. Практически все ныне сформулированные проекты дедолларизации - лишь элемент экономической политики и представляют собой временный вспомогательный фактор выживания системы доллара на новом этапе модернизации, тем более что все участвующие в дедолларизации валюты построены, сформированы и определяемы на основе доллара (евро, рубль, юань); лишь криптовалюта действует хотя и в рамках этой логики, но дополняя доллар в сфере еще не приобретенных им качеств, связанных с сокращением посредников в системе товар-потребитель-производитель; но это тоже лишь временное сверхкачество. Существующая система не в силах охватить все сектора, интегрировать старые рынки в стремительно растущие и возникающие новые рынки и связи и вынуждена ограничивать сферу своего контроля: в первую очередь отвергаются и ограничиваются агрессивные, сложные и напряженные технологически многослойные системы развивающегося рынка: Россия, Иран, Китай... Суть санкций в ограничении прав и возможностей в системе доллара; и поэтому так называемая дедоларизация в России, Китае и в других точках мирового хозяйства - лишь вынужденные действия в целью обеспечения оборота в тех секторах и сегментах производственно-торговых отношений, которые в результате санкций становятся частично или полностью непокрытыми либо покрытие представляется ущербным в рамках конкурентной логики. Усилия по дедолларизации на самом деле являются шансом для системы доллара преодолеть трудности, связанные с невозможностью обеспечить долларом всю мировую экономику и объективно сложившейся необходимостью ограничить ее сферу высокотехнологичными секторами; особенную трудность создает ситуация затратных реформ, назревших в контексте новой технической революции и перехода к неоглобализации, - она связана с такими емкими и долгосроными капиталовложениями, которые очень нескоро принесут реальную прибыль, - это прежде всего всемирная инфраструктура, новые энергогенерации, глобо и космопортация. В рамках этой же логики происходит ренесанс национального (регионального) государства как мобилизационного центра ресурсов для рывка в модернизации инфраструктур и формируется спрос на более или менее авторитарное государство-правление, которое могло бы противостоять трудностям преодоления кризисов в условиях демократических дискуссий и решений.
Юрий Королев. Тугой и сложный узелок завязался, здесь и исторические скелеты, и паутина модерна и постмодерна, и вполне грозные силуэты и всполохи грядущего. Украина - поле традиционной геополитической распри, в которой традиционно в качестве субъектов исторического действа присутствовали Россия, Германия, Австрия, Франция и Англия; в историческом смысле, Польша и Украина участвовали как объекты европейской картографии; нечего и говорить, дух истории сохранился и поныне; тем не менее Польша - сегодня несомненный субъект европейской истории, а Украина настойчиво претендует на такую же роль. В 18-20-х веках народы воспринимали имперскую прямолинейность как должное, и Польшу с Украиной неоднократно делили как придется; случалось, что под горячую руку попадались и Чехия со Словакией, и Венгрия с Румынией, и Австрия с аншлюссами, и даже Германия с берлинской стеной, что уж тут об Украине говорить. Но любой геополитически подкованный человек вам скажет, как это сделал Бжезинский, - с Украиной Россия - империя, а без Украины - Московия. Поэтому стратегически - дело, конечно, не в газопроводе, пусть он даже очень важен с экономической точки зрения, а в новом разделе Европы. И Америка тут, ясное дело, очень даже причем: на заре новой технологической революции Трамп оспаривает роль лидера в первую голову у пангерманской Европы, то есть у Великой новой Германии - у Ангелы Меркель. Чтобы облегчить Трампу (Америке) решение этой первостепенной задачи, мудрая Британия создала Меркель проблему - ушла из Евросоюза, ослабив ее перед наступательным фронтом Трампа (окончательно можно и не уходить, потому что дело-то уже сделано, и Европа без Великобритании - это пол-Европы). И касательно газопровода у США не может быть иной позиции, как только воспротивиться его сооружению, ибо он, конечно же!, усиливает Германию и пангерманскую Европу, с очень сильным скрытым намеком пристегивает к Пангерманской империи сырьевую Россию, и британский профессиональный удар под ложечку сразу имеет ослабленный эффект. Надо сказать, что в Европе эту очевидную для профессионала картину видели далеко не все: только Мэй (Джонсон), Меркель, Трамп и Путин. Теперь спроецируйте на этот пейзажик матрицу нового этапа интеграционной модернизации - пост-глобализации на базе технологической революции и получите современную расстановку сил на мировой арене, определите содержание общественно-исторического процесса и его основные движущие силы. И легче легкого найдете место и роль во всех этих головоломках России. Ну, и Путина тоже.
Юрий Королев. Из стратегических самое главное то, что Китаю брошен вызов и не только сформулированы претензии, но и состоялся первый предварительный акт битвы, что-то вроде артиллерийской пристрелки: она показала, что всеподавляющего перевеса нет ни у одной из сторон, а затяжной и затратный характер войны не устраивает ни Америку и Трампа, ни Китай; более того, - Китай показал, что торг возможен; обеим сторонам срочно требуется усилить позиции, и в этом нет никого привлекательнее России, потому что она не только укрепила бы Трампа и Америку, но и ослабила бы Китай: Европу хоть на два помножь, такого эффекта не добьешься. Взамен: санкции, Украина (Крым) и Сирия, - вот, другое дело, что ни Америке, ни Китаю нечем привлечь Россию, - сделаны громкие заявления Трампа: лозунг вернуть Россию в Восьмерку (Семерку), заявление, что Крым русский, пакет проектов сбалансировать ситуацию в Сирии; нет смысла говорить, что видение реалиации и исполнения этих предложений может очень сильно не совпадать у Трампа и Путина, - по всем направлениям - по вертикали и горизонтали; но разговор на эту тему нужен Трампу, - потому что надо утвердить самую лучшую из возможных для Америки формулу с Китаем, и это не только срочно, но и вполне выполнимо, потому что там, где пушки будут молчать, Путин может подыграть Трампу; и для Путина, - потому что в контексте такого диалога он может перейти в следующий раунд: по Договору ракет средней и малой дальности, ядерному контролю и разоружению, ПРО; в формирующемся контексте у России возникает шанс начать эти глобальные переговоры с Америкой раньше, чем она их начнет с Китаем - бальзам на страдающую душу Путина с его идефикс мировой державы , - Китай при всем желании этого дать Путину не может, потому что таким подарком не располагает; конечно, Китай потом присоединится, но тактико-стратегический выигрыш существенный, потому что дверь в торжественный зал Китаю будут открывать Трамп и Путин вместе.
Юрий Королев. Переход к реализации нового проекта интернационализации мировой экономики, а именно модернизации инфраструктур и формирования единой глобо и космопортации производства, товаров, информации влечет за собой неизбежные следствия. Любой экономист сразу назовет три области, где они будут особенно заметны: воспроизводство (простое и расширенное), эксплуатация, безопасность. Масштабы обеспечения этих последующих событий уникальны, всеобъемлющи и крайне технологичны. Они несомненно дадут мощный толчок развитию прикладной науки. Трудно сейчас себе представить в полном объеме грядущие социальные, политические и демографические последствия, но основные их направления очевидны. Совершенно трансформируются геополитические факторы: взрывается прежнее представление о национальных границах и национальных государствах. Тем не менее опыт человечества не знает лучшего инструмента для совершения столь грандиозных преобразований, нежели национальное государство; другое дело, что оно должно претерпеть важные структурные изменения и организационные сдвиги. Не случайно на этом вопросе сейчас зациклено внимание общества: старое не годится, нового примера пока нет, исторический опыт достаточно трагичен и противоречив; отдельные проблески позитивных идей все-таки мелькают в дискуссиях этатистов и либералов, но нужны гораздо более мощные и направленные интеллектуальные усилия, чтобы приблизиться к искомой цели; может быть надо перелопатить построения исторических утопистов. Не последнюю роль в этом деле играют встречи и мозговые атаки современных прикладных политиков вроде Трампа, Путина, Мэй, Меркель, Си... Кто знает, где аукнется.
Юрий Королев. Что влечет за собой переход к реализации нового проекта интернационализации мировой экономики, а именно модернизации инфраструктур и формирования единой глобо и космопортации производства, товаров, информации? Любой экономист сразу назовет три обязательных следствия: воспроизводство (простое и расширенное), эксплуатация, безопасность. Масштабы обеспечения этих последующих событий уникальны, всеобъемлющи и крайне технологичны. Они несомненно дадут мощный толчок развитию прикладной науки. Трудно сейчас себе представить в полном объеме грядущие социальные, политические и демографические последствия, но основные их направления очевидны. Совершенно трансформируются геополитические факторы: взрывается прежнее представление о национальных границах и национальных государствах. Тем не менее опыт человечества не знает лучшего инструмента для совершения столь грандиозных преобразований, нежели национальное государство; другое дело, что оно должно претерпеть важные структурные изменения и организационные сдвиги. Не случайно на этом вопросе сейчас зациклено внимание общества: старое не годится, нового примера пока нет, исторический опыт достаточно трагичен и противоречив; отдельные проблески позитивных идей все-таки мелькают в дискуссиях этатистов и либералов, но нужны гораздо более мощные и направленные интеллектуальные усилия, чтобы приблизиться к искомой цели; может быть надо перелопатить построения исторических утопистов. Не последнюю роль в этом деле играют встречи и мозговые атаки современных прикладных политиков вроде Трампа, Путина, Мэй, Меркель, Си... Кто знает, где аукнется.
Юрий Королев. Из стратегических самое главное то, что Китаю брошен вызов и не только сформулированы претензии, но и состоялся первый предварительный акт битвы, что-то вроде артиллерийской пристрелки: она показала, что всеподавляющего перевеса нет ни у одной из сторон, а затяжной и затратный характер войны не устраивает ни Америку и Трампа, ни Китай; более того, - Китай показал, что торг возможен; обеим сторонам срочно требуется усилить позиции, и в этом нет никого привлекательнее России, потому что она не только укрепила бы Трампа и Америку, но и ослабила бы Китай: Европу хоть на два помножь, такого эффекта не добьешься. Взамен: санкции, Украина (Крым) и Сирия, - вот, другое дело, что ни Америке, ни Китаю нечем привлечь Россию, - сделаны громкие заявления Трампа: лозунг вернуть Россию в Восьмерку (Семерку), заявление, что Крым русский, пакет проектов сбалансировать ситуацию в Сирии; нет смысла говорить, что видение реалиации и исполнения этих предложений может очень сильно не совпадать у Трампа и Путина, - по всем направлениям - по вертикали и горизонтали; но разговор на эту тему нужен Трампу, - потому что надо утвердить самую лучшую из возможных для Америки формулу с Китаем, и это не только срочно, но и вполне выполнимо, потому что там, где пушки будут молчать, Путин может подыграть Трампу; и для Путина, - потому что в контексте такого диалога он может перейти в следующий раунд: по Договору ракет средней и малой дальности, ядерному контролю и разоружению, ПРО; в формирующемся контексте у России возникает шанс начать эти глобальные переговоры с Америкой раньше, чем она их начнет с Китаем - бальзам на страдающую душу Путина с его идефикс мировой державы , - Китай при всем желании этого дать Путину не может, потому что таким подарком не располагает; конечно, Китай потом присоединится, но тактико-стратегический выигрыш существенный, потому что дверь в торжественный зал Китаю будут открывать Трамп и Путин вместе.
Юрий Королев. Из стратегических самое главное то, что Китаю брошен вызов и не только сформулированы претензии, но и состоялся первый предварительный акт битвы, что-то вроде артиллерийской пристрелки: она показала, что всеподавляющего перевеса нет ни у одной из сторон, а затяжной и затратный характер войны не устраивает ни Америку и Трампа, ни Китай; более того, - Китай показал, что торг возможен; обеим сторонам срочно требуется усилить позиции, и в этом нет никого привлекательнее России, потому что она не только укрепила бы Трампа и Америку, но и ослабила бы Китай: Европу хоть на два помножь, такого эффекта не добьешься. Взамен: санкции, Украина (Крым) и Сирия, - вот, другое дело, что ни Америке, ни Китаю нечем привлечь Россию, - сделаны громкие заявления Трампа: лозунг вернуть Россию в Восьмерку (Семерку), заявление, что Крым русский, пакет проектов сбалансировать ситуацию в Сирии; нет смысла говорить, что видение реалиации и исполнения этих предложений может очень сильно не совпадать у Трампа и Путина, - по всем направлениям - по вертикали и горизонтали; но разговор на эту тему нужен Трампу, - потому что надо утвердить самую лучшую из возможных для Америки формулу с Китаем, и это не только срочно, но и вполне выполнимо, потому что там, где пушки будут молчать, Путин может подыграть Трампу; и для Путина, - потому что в контексте такого диалога он может перейти в следующий раунд: по Договору ракет средней и малой дальности, ядерному контролю и разоружению, ПРО; в формирующемся контексте у России возникает шанс начать эти глобальные переговоры с Америкой раньше, чем она их начнет с Китаем - бальзам на страдающую душу Путина с его идефикс мировой державы , - Китай при всем желании этого дать Путину не может, потому что таким подарком не располагает; конечно, Китай потом присоединится, но тактико-стратегический выигрыш существенный, потому что дверь в торжественный зал Китаю будут открывать Трамп и Путин вместе.
Юрий Королев. Переход к реализации нового проекта интернационализации мировой экономики, а именно модернизации инфраструктур и формирования единой глобо и космопортации производства, товаров, информации влечет за собой неизбежные следствия. Любой экономист сразу назовет три области, где они будут особенно заметны: воспроизводство (простое и расширенное), эксплуатация, безопасность. Масштабы обеспечения этих последующих событий уникальны, всеобъемлющи и крайне технологичны. Они несомненно дадут мощный толчок развитию прикладной науки. Трудно сейчас себе представить в полном объеме грядущие социальные, политические и демографические последствия, но основные их направления очевидны. Совершенно трансформируются геополитические факторы: взрывается прежнее представление о национальных границах и национальных государствах. Тем не менее опыт человечества не знает лучшего инструмента для совершения столь грандиозных преобразований, нежели национальное государство; другое дело, что оно должно претерпеть важные структурные изменения и организационные сдвиги. Не случайно на этом вопросе сейчас зациклено внимание общества: старое не годится, нового примера пока нет, исторический опыт достаточно трагичен и противоречив; отдельные проблески позитивных идей все-таки мелькают в дискуссиях этатистов и либералов, но нужны гораздо более мощные и направленные интеллектуальные усилия, чтобы приблизиться к искомой цели; может быть надо перелопатить построения исторических утопистов. Не последнюю роль в этом деле играют встречи и мозговые атаки современных прикладных политиков... Кто знает, где аукнется.